– Вот как, – небрежно произнес я. – Значит, стул, похоже, взяли они.
– Стул?
– Ну да. Вульф хотел, чтобы я осмотрел один из стульев, а он вроде как пропал. Пойду-ка я взгляну…
– Виноват, сэр, но стул пропасть никак не мог. Отсюда не выносили ни стул, ни что-либо другое.
– Вы уверены? Даже генерал Файф и полковник Тинкхэм?
– Так точно, сэр. Никто из кабинета ничего не выносил.
Я осклабился и посмотрел на него:
– Знаете, капрал, я, конечно, не Ниро Вульф. На моем месте он бы вам непременно порекомендовал говорить с такой уверенностью лишь о том, что вы знаете наверняка. Он всем дает такой совет. Вы решительно заявляете, что никто из кабинета Райдера ничего не выносил. Однако, насколько я вижу, вы стоите лицом к коридору и спиной к кабинету. Стекол в окнах не осталось. А вдруг через разбитое окно в помещение проник парашютист-десантник, который вынес все, что ему было нужно?
Где-то на полсекунды лицо капрала приобрело озадаченное выражение, а потом, в течение еще половины секунды, по его глазам можно было легко догадаться, что именно ему хочется мне ответить (и что, возможно, он бы мне сказал, будь мы лицами гражданскими, а не капралом и майором).
– Так точно, сэр! – Вот то единственное, что я услышал в ответ.
– Ладно, проехали и забыли, – махнул я рукой, сменив тон и разговаривая с ним теперь просто, как мужчина с мужчиной. – Может, я и обсчитался со стульями. Со мной всегда так. До шести считаю без проблем, а дальше начинаю путаться.
Я прошел по коридору, зашел к себе в кабинет, сел на край стола и попытался рассуждать логически. Если только капрал не врал и не страдал слепотой, дело мне представлялось ясным. Сложными задачками, типа извлечения кубического корня из минус двух, пусть занимается Ниро Вульф, но простые операции вроде сложения и вычитания доступны даже мне. Я придвинул телефон, связался с начальником отдела кадров капитаном Фостером и узнал у него домашний адрес сержанта Дороти Брюс.
Сперва Фостер заупрямился и даже начал было мне дерзить, но как только я сказал, что запрос официальный, он тут же сбавил обороты. Известие о том, что красотка живет в Бронксе или Бруклине, оказалось бы для меня неприятной неожиданностью: честно говоря, страшно не хотелось тащиться в такую даль, потому что у меня не имелось ни доказательств, ни улик, подтверждающих мою правоту, – одни лишь логические рассуждения. Услышав, что Дороти проживает на Одиннадцатой улице, я вздохнул с облегчением. Это же аккурат по дороге домой! Я забрал баул, который, похоже, только зря с собой притащил, спустился на лифте вниз, сел в машину и поехал прочь из центра города.