Мне стало страшно. Я рывком открыл дверцу шкафа. Внутри ни черта не было, если не считать тарелки с апельсинами и шести коробок с черносливом. Я заглянул в холодильник, и увиденное меня окончательно добило. Я обнаружил лишь четыре пучка салата, четыре помидора и тарелку с яблочным пюре. Пулей вылетев с кухни, я кинулся вверх по лестнице.
Две комнаты – одна Вульфа и другая, свободная, – располагались на втором этаже. Они пустовали, но мебель была на месте и выглядела как обычно. Ту же самую картину я обнаружил в комнатах этажом выше, одна из которых принадлежала мне. Я поднялся выше, в оранжерею. В четырех помещениях я не увидел ничего особенного, лишь сотни орхидей, многие из которых цвели. В секции с рассадой я наконец натолкнулся на признаки человеческой жизни. Говоря конкретнее, я увидел там Теодора Хорстмана. Он сидел за столом на табурете и корпел над журналом учетных записей, ведение которого прежде входило в круг моих обязанностей.
– Где Вульф? Где Фриц? Что, черт возьми, здесь происходит?
Теодор дописал слово, промокнул чернила, повернулся ко мне на стуле и проскрипел:
– А, это ты, Арчи. Привет. Их сейчас нет. Они отправились делать упражнения. Это у них называется тренировками. Такие вот дела.
– С ними все в порядке? Они живы?
– Ну конечно живы. Я же говорю, они на тренировке.
– Кого тренируют?
– Друг друга. Или, если точнее, сами себя. Оба собрались вступить в армию – хотят сражаться. А я здесь останусь: буду за сторожа, пригляжу за домом. Мистер Вульф собирался избавиться от орхидей, но я его отговорил, пообещал, что сам о них позабочусь. Теперь мистера Вульфа орхидеи не интересуют, он поднимается сюда только для того, чтобы хорошенько пропотеть. Ему нужно постоянно потеть, чтобы сбросить лишний вес. Кроме того, ему надо развивать выносливость. Вот поэтому они с Фрицем каждый день отправляются за реку и занимаются там ходьбой. На следующей неделе они вроде как собрались переходить на бег. Мистер Вульф сел на диету и перестал пить пиво. На прошлой неделе он простыл, но сейчас уже поправился. Теперь он не покупает ни хлеба, ни сливок, ни масла, ни сахара. Он вообще много чего перестал покупать. И мяса тоже не ест.
– Где они тренируются?
– Прямо за рекой. Мистер Вульф выбил у властей разрешение тренироваться прямо на пирсе, потому что на улице его дразнили мальчишки. Тренировки у них с семи до девяти утром и с четырех до шести вечером. Мистер Вульф на редкость упорен. Все остальное время он ходит вверх-вниз по лестнице и потеет. Он не особенно разговорчив, но я слышал, как он обмолвился Фрицу, что если каждый из двух миллионов американцев убьет по десять немцев…