Моя хозяйка, наоборот, захмелела очень быстро, и я еще не знала, как Знаменская обычно ведет себя в этом состоянии. Судя по ее взбалмошному характеру, тут можно было ожидать как приступов беспричинной ярости, так и предельно откровенного общения.
Разговор был довольно беспредметным — дом, город, окрестности. Я сказала, что вроде бы скоро в этом микрорайоне должны открыть отделение банка, чтобы жильцам не ездить за пять остановок, и даже обещают выстроить суперкомплекс, в котором будут размещены мини-маркеты, автомагазин, прачечная, школа и детский сад
— Вот заведете ребеночка, — продолжала я, — будет рядом с домом в садик ходить.
— Ребеночка? — оскалилась Даша в улыбке. — Как же, как же, сейчас! Двойню!
— Но я же вижу, как в вас умирает педагогический талант! — пошутила я.
Дарья скривилась так, что я подумала: сейчас ударит или запустит пепельницей. Но вместо этого моя хозяйка уронила лицо в ладони и начала рыдать.
Плакала она долго, без остановок. «Черт, вот ведь как неудобно получилось, — подумала я, — надо впредь быть поаккуратней и избегать опасных тем. Хотя, кто знает, какие темы в этом доме могут считаться опасными!»
— Похоже, уже поздно, — наконец отняла она ладони от лица. — Уже все слишком поздно. Полжизни решаешь, кто же ты на самом деле, а когда все-таки решишь, оказывается, что нужны деньги, а их нет.
— Разве нет? — машинально спросила я, обводя руками роскошную обстановку столовой.
— А когда деньги найдутся, — с пьяной улыбкой проговорила Даша, — оказывается, что уже слишком поздно. Такой вот юмор…
— Что тут происходит?! — На пороге стоял Володя и строго смотрел на нас.
Увлеченная разговором с хозяйкой, я не заметила, как приехал Знаменский, да и вошел он неслышно. Ну, теперь мне влетит!
Володя немедленно увел спотыкающуюся Дашу в спальню и вернулся ко мне через минуту. Плотно прикрыв за собой дверь, Знаменский уселся напротив меня и молча протянул пачку сигарет:
— Угощайтесь.
— Спасибо, я не курю, — пролепетала я. — С детства дыма не переношу.
— Да? Лучше бы вы спиртное не переносили, — вздохнул Володя. — В общем, на первый раз я вас прощаю, но на будущее давайте договоримся так: мою жену не спаивать! Дарья у меня нервная, ей пить нельзя ни в коем случае. Еще раз увижу — вылетишь отсюда!
— Конечно, я, право же, не знала, — бормотала я, с печалью глядя на недопитый мной вкусный ликер в пузатенькой рюмочке.
— Ты поняла меня, дура?! — вдруг закричал Володя и подскочил ко мне.
Я перепуганно кивала, а сама думала — сейчас ударит! Знаменский в эту секунду был очень страшен — перекошенный рот, глаза вытаращены, кулак у моего носа побелел от напряжения. Я просто его не узнавала!