– К вам что, кто-то от Мака уже приходил?
– Так вчера ж, – биотехник уже с минуту пытался покинуть кресло, и наконец его усилия увенчались успехом. – Тоже из ваших парень. Чистенький только такой, будто и не механик, ей-богу. Молодёжь сейчас гнилая пошла: руками не работают, испачкаться боятся. В моё вот время…
Ким примерно представлял, что они услышат дальше, и поспешил выскользнуть за дверь следом за Ериком.
– Не было у него никого из наших, – тихо сказал он, пока они шли к станции. – Мак и мне-то не смог бы намекнуть к нему наведаться, если бы не Эдо.
– Значит, намёк не ты один уловил, – отозвался Ерик. – Они же там не дураки. Только, думается мне, от старикана этот парень ничего не добился.
– Почему?
– Да кому придёт в голову человека расспрашивать, если он спит? – пояснил Ерик. – Не дураки же они там.
Они вышли на станцию, и в глаза Киму бросилось огромное, до тошноты знакомое лицо. Только этот Лексус на большом экране был так же не похож на себя, как джедай на кроссовку. Простая белая рубашка измята, длинные волосы в живописном беспорядке, бородатое лицо с печатью решительности… Для нового имиджа Тори не хватало только мужественного шрама где-нибудь через бровь.
Закадровый голос сумрачно возвещал: «Из самого пекла! Из первых рук! В очаге эпидемии! «Запертые» – прямой репортаж Тори Лексуса из карантинного сектора!»
– По невероятной случайности оказавшись в секторе «восемь-семь» прямо перед его закрытием, Тори Лексус самоотверженно выходит в эфир для того, чтобы люди узнали правду – какой бы жестокой она ни была, – Ерик стал скороговоркой читать мелкий шрифт. – Это же тот придурь патлатый! Как его угораздило туда затесаться?
– Не знаю, – мрачно ответил Ким. – Но если там кому-то ещё не вконец поплохело – он это исправит.
Ерик отправился в часть для инструктажа, а Ким, возвращаясь на работу, решил пройти мимо «восемь-семь». На этот раз у входа кто-то был: человек сидел на корточках, спиной к запертым дверям. Он вскинул голову, и Ким узнал Ивана.
– А, это ты, – равнодушно сказал Иван.
– Как там? – спросил Ким.
Иван глянул на него ещё угрюмее обычного, и Ким передумал присаживаться рядом.
– Неважно, – с горечью отозвался Иван. – Алекс заболела. То есть говорит-то она другое, а у самой щёки как помидоры и волосы взмокли.
Расстроенный Ким оставил Ивана дежурить у закрытой двери и спустился в мастерскую, где безуспешно пытался навести порядок Ришат. Худой техник был взвинчен до предела: он сорвал голос, отвечая на заявки со всего Города и пытаясь заставить деморализованных подчинённых работать.