– Он домой не приходит? – по-деловому осведомился он. – И не звонит? Так что же ты – зайди завтра на работу, поговори с ним. А то ведь потом и концов не найдешь.
Ну вот, и проговорился. Стоило меня утешать, если он уверен: Женя ко мне не вернется. Я вежливо ответила, что подумаю. Может быть, зайду. Попросила его не сообщать Жене, что я звонила. Мне так хотелось спросить… Может быть… Все-таки должна же быть причина… Ну а вдруг та девушка (или женщина) заходила к Жене в магазин? Я очень подозревала – без девушки тут не обошлось. Или могла быть другая причина? Такая причина, о которой Женя мог умолчать? Ведь он же ничего не объяснял в своей записке. Я помнила ее наизусть.
Он писал, что если не уйдет сейчас, то уже не решится на это никогда. (О Господи, какой ужас, неужели ему было так невыносимо со мной!) Писал, что если останется, то рехнется или покончит с собой (что-то я не замечала, что ему так плохо! Или была слепа?!). Просил понять его (рада бы понять, а не могла!). Хорошо еще, что не просил простить… Сообразил, наверное, что это было бы уже наглостью. В последних строчках сухо обещал, что мы еще обязательно увидимся… Когда придет время. Точка. Подпись.
Про его ужасный почерк я уже говорила, но даже если я несколько слов не так поняла, общего смысла это не меняло. Ну и кем я чувствовала себя после такой записки? Полным ничтожеством, разумеется. Да еще и глупым, потому что ничего, ровно ничего не понимала. Ни куда он ушел, ни зачем, ни почему. Главное, конечно, почему.
Потому что еще накануне – я это потом вспоминала – мы лежали в постели, обнявшись, тихо слушали музыку. На полу возле кровати горела свечка – он сам укрепил ее в рюмке, накапав на донышко горячего воска. Подсвечника у нас не было. В нашем хозяйстве не было много чего, но разве от этого мы чувствовали себя несчастными? У нас даже не было собственного дома. А зачем, нам собственный дом? Мы ведь любили друг друга – мне казалось, что ничуть не меньше, чем два года назад, когда только начали встречаться. Во всяком случае, я его любила… Надо приучаться говорить только за себя.
– Надя, ты слушаешь, Надя?
Надо же, а я думала, что повесила трубку! Оказывается, сидела у телефона, зажав ее в руке, смотрела в пустоту… Я извинилась и услышала в ответ:
– Знаешь, к нему в последнее время на работу заходил какой-то мужик. Ничего не покупал, но долго с ним разговаривал. Вечно отойдут в уголок и шепчутся – чуть не по часу. Потом Жене сделали замечание, что он сачкует, и мужик перестал приходить. А как-то после работы я увидел, как Женя садится к нему в машину. Приличная, знаешь ли, тачка. Ты с этим человеком знакома?