Я знала, что Митя – продавец из отдела видеокассет – живет в однокомнатной квартире вместе о своей бабушкой – весьма суровой старушкой. Женя рассказал мне, что бабушка поставила внуку жесткое условие – жить с ней, если он хочет получить эту квартиру по наследству. Других претендентов на наследство было предостаточно… А вот иных возможностей обзавестись своей квартирой у Мити не было. Так что двадцатитрехлетний парень спал у бабушки за шкафом, отчитывался ей, почему задержался на работе, и никогда не смотрел телевизор после полуночи – бабушка этого терпеть не могла. Приводить девушек, естественно, ему запрещалось, да и как с ними общаться под суровым надзором старухи? Теоретически он мог, конечно, сам отправиться в гости к девушке… Но когда Митя решался переночевать в другом месте, бабушка устраивала ему такие сцены, что бедный «ухажер» заранее прикидывал, стоило ли идти на такие жертвы…
Я взглянула на часы – начало одиннадцатого. Набрала номер. Услышав мужской голос, извинилась за поздний звонок, назвалась и спросила о Жене. И уже по тому, как тот запнулся, поняла – ему все известно. Про то, что меня бросили, по крайней мере.
– Знаешь, Надя, – выговорил наконец он. – Ты это не принимай близко к сердцу. Он скоро вернется.
Ох, как же мне было плохо… Вот чего я боялась – этих утешений, наставлений, уговоров. Я знаю, кому-то как раз такие вещи и нужны, а вот я их просто не переношу. Если случается беда, то мне легче, когда люди делают вид, что со мной ничего не случилось. Может, это просто вид самовнушения, не знаю, но мне от этого и правда становится легче.
– А на работу он ходит? – спросила я, игнорируя его утешения.
– Пока да, – ответил Митя. – Но с нового года он увольняется. Надь, да ты не переживай. Я думаю, что он не уволится. Где Женька еще найдет такое место? Нормальная зарплата, кругом куча его любимой музыки… У него какое вообще образование?
Образование у Жени вообще-то было, но какое-то странное. Учился в нескольких местах, но ничего не закончил. Обычная школа, конечно, плюс музыкальная, да еще художественная, и два года музыкального училища (диплома не получил), и год какие-то странные курсы, не то актерские, не то режиссерские… Я и сама толком не знала. Митя меня снова успокоил:
– Кто. же его возьмет на нормальную работу без диплома, без знакомств… Куда он собрался-то, ты сама-то в курсе?
Пришлось ответить, что нет. Сама хотела бы знать, как он теперь собирается жить, чем заниматься. Я пыталась говорить спокойно, даже весело. Поймала себя на том, что у меня на губах появилась улыбка – напряженная, наверное, очень некрасивая. Митя, конечно, этого не видел, и слава Богу. Потому что он тоже приободрился, когда сообразил, что я не пала духом.