Мама переносила качку плохо, потому мы или сидели на палубе, где для неё ставили плетеное кресло, или она скрывалась в каюте. Сейчас она как раз ушла отдохнуть и отец отправился с ней. А мне была предоставлена свобода действий. Абсолютно упоительное чувство, когда тебе семь лет.
Мика удил рыбу, а я ему помогала, подставляла бадейку, в которую он складывал улов, да накрывала крышкой. А еще кидала крикливым птицам куски унесенной с обеда лепёшки, наблюдая как они ловят подачки на лету, или срываются за упавшими кусками в волны. Наверно мой дар проявлялся уже тогда, воду я обожала. Хотелось так же нырять в пенный след, тянущийся за медленно идущим кораблем.
— Не запачкайте платьице, маленькая леди, — подошедший капитан Карас указал на жидкие подарочки от птиц, порой попадавшие на палубу.
— Я не маленькая, мне скоро будет восемь, — возразила я. — И я не хочу быть леди, я хочу быть капитаном и плавать в море.
— Капитан Лирана, — усмехнулся мужчина.
— Лира. — полное имя я не любила.
— Значит, капитан Лира.
— Да, — раз я теперь капитан, то могу спросить. — Капитан Карас, а что такое курва криворотая?
И тогда я не поняла, почему этот морской волк закашлялся, а старый боцман запылал ушами.
Следующий раз я видела капитана, когда мы плавали в Марвею запечатывать мой дар. Тогда они пропадали с отцом, и я с ним совсем не общалась. Почти всю дорогу мы просидели с мамой в каюте, погода была не располагающая к прогулкам. Трудно поверить, что прошло уже десятилетие с тех пор.
Как всегда при воспоминании о родителях на сердце стало грустно.
Из воспоминаний меня выдернули легшие на мою талию ладони.
— Мыслями ты где-то далеко? — привычно щекотнул нервы хрипловатый баритон.
— Скажи, демонстрацию этих ваших жезлов проводили на людях? — неожиданно даже для себя спросила я.
— Естественно, нам предоставили нескольких подозреваемых в чародействе.
— Не жалко было… — я замялась.
— Нет, — Арван убрал руки, облокотился на фальшборт рядом со мной. — Они были достаточно недальновидны, чтобы попасться. И если б не жезл, правду из них вероятнее всего тянул бы палач.
Пришлось признать его правоту, храмовые палачи — само порожденье бездны.
— Ты ведь увидела знакомое имя в документах на столе?
— Возможно, — уклончиво ответила я.
Думать о том, что в рамках демонстрации Арван тыкает жезлом в пухленькую хохотушку Малин и та оседает кулем на пыльный пол, скорчившись в последней попытке защититься… Я тряхнула головой, отгоняя неприятное видение. Малин Роуз была одной из востребованных в определенных кругах чародеек, на которую закрывали глаза. Она ставила противозачаточные чары.