А кстати, подумал Маркел, и в самом деле, где оно, то место? Вот куда надо идти! Вот что надо искать! Подумав так, Маркел остановился, осмотрелся и увидел, что он стоит как раз напротив рундука, а по другую его сторону стоят жильцы с серебряными бердышами. Опять его на Ададурова несет, подумал про себя Маркел. И вдруг его окликнули:
— Маркел!
Он обернулся и увидел стоящую возле стены Параску. Лицо у нее было грустное-прегрустное, а веки красные. Сердце у Маркела екнуло, беда, подумал он и подступил к Параске. Она сразу взяла его под локоть и отвела от света в угол.
— Что случилось? — шепотом спросил Маркел.
— Ой, Маркелка, — так же шепотом ответила Параска и уткнулась лицом ему в грудь.
Маркел осторожно ее обнял. Параска оттолкнула его руку. Маркел больше не решался ее обнимать, и так они стояли, прижавшись один к другому, и не шевелились. От рундука были слышны приглушенные голоса. Там как будто бы про них забыли и говорили уже о своем, но Маркел чуял, что они прислушиваются. Параска это тоже, наверное, чуяла, поэтому она взяла Маркела за рукав и потянула дальше в темноту. Там, почти уже в полной темноте, Параска села на лавку, Маркел сел рядом. Параска сидела смирно, смотрела прямо перед собой и быстро-быстро дышала. Маркел терпеливо ждал. Наконец Параска шепотом спросила:
— Савву помнишь?
— Истопника того? — спросил Маркел. — Да, помню. А что?
— Так он повесился!
Сказав это, Параска всхлипнула. Ого, мрачно подумал Маркел, повесили его, конечно, а не он сам повесился. За то, что знал про шахмату. Или за то, что мне ее отдал, подумал дальше Маркел, но тут же передумал: нет, если б знали про меня, так бы меня повесили, а не его. А так Савва промолчал, не выдал, и повесили его. Подумав так, Маркел перекрестился. Параска, всхлипнув, продолжала:
— Утром такой веселый был. Дядя говорил: винца хлебнули. А после пришел к нему, а он уже в петле.
— А в горнице все перерыто, — прибавил Маркел.
— И правда! — сказала Параска. И чуть слышно спросила: — Ты откуда знаешь? — И уже совсем шепотом: — Ты там, что ли, был?
— Если б был, — сказал Маркел, — так бы уже висел с ним рядом.
Параска молчала. После вдруг схватила его руку, сжала в своей и сказала:
— Страшно мне, Маркелка, ох, как страшно!
— Тебе-то что? — спросил Маркел.
— Как это мне что?! — шепотом воскликнула Параска. — Я Степана встретила. Ну, того сотника, белохребетного. И стала его спрашивать. А он как-то странно усмехнулся и отвечает: «А чего ты у меня спрашиваешь, ты лучше у Маркела спроси, Маркел знает!»
— Про Савву, что ли?