В калитке открылось окошко. Дядя Трофим сунул туда овчинку. Калитка открылась. За калиткой стояли стрельцы в белых кафтанах. Дядя Трофим назвал «Смоленск», стрельцы расступились, и дядя Трофим с Маркелом пошли дальше. Они опять шли по Заднему государеву двору, двор был, конечно, пуст, светила яркая луна, потрескивал на лужах лед, было морозно. Маркел спросил, куда они идут, дядя Трофим сказал, что к лопарю. Пройдя через Задний двор, они взошли на невысокое крылечко, дядя Трофим стукнул в дверь, показал овчинку, назвал «Смоленск», и их впустили уже во дворец. Там они еще немало шли в сплошных потемках, поворачивали то в одну, то в другую сторону, их еще три раза останавливали, и теперь уже не только дядя Трофим, но и Маркел показывал овчинку. Наконец они опять вышли во двор, но в уже в Передний, царский, и там свернули под уже знакомую Маркелу лестницу, показали овчинку, сказали «Смоленск» — и их пустили, уже опять во дворце, вниз по еще одной лестнице. Там, в самом низу, в сенях тоже стояли стрельцы в белых кафтанах. Эти уже ничего не спрашивали, дядя Трофим только кивнул их старшему и прошел дальше, в застенок. Маркел прошел за ним следом.
В застенке прямо напротив двери возле дыбы стоял человек. Он был без шапки и голый по пояс, но Маркел его сразу узнал — это был один из тех троих, которых он вчера здесь видел и тогда был пищик, он сидел за столом и записывал. А теперь он стоял под дыбой и был в хомутах. Рядом с ним стоял Ефрем в красной рубахе. Ефрем был очень грозный и так и сверкал глазами. А за столом сидел уже другой, новый пищик и настороженно смотрел на дядю Трофима. Дядя Трофим строго сказал:
— Гришу вижу. А те остальные двое где?
— Ищут их, — ответил новый пищик. И постучал пером в чернильницу.
— Как это ищут? — еще строже спросил дядя Трофим. — А куда они девались?
— Так по домам они пошли. Всех распустили же, — ответил новый пищик. — А после стали их искать. Но нашли только вот этого… — И он кивнул на того, кто стоял возле дыбы, то есть на бывшего пищика.
Дядя Трофим повернулся к нему и спросил:
— Гриша, где Филат? А где Сысой? Ты куда их подевал, скотина!?
Гриша, то есть бывший пищик, молчал.
— Гриша! — повторил дядя Трофим. — Я у тебя спрашиваю.
— Не знаю я! — дерзко ответил Гриша.
Дядя Трофим подошел к дыбе, совсем близко к Грише, почти голова к голове, и еще раз сказал:
— Гриша! Ну! — и согнутым указательным пальцем постучал себя по уху.
Но и тогда Гриша смолчал. Дядя Трофим показал рукой вверх. Ефрем потянул за веревку, и Гриша поднялся, повис. Но руки у него еще держались.