— Жаба! — гневно сказал Филька. — Жаба! Креста на тебе нет!
— На мне есть, это ты свой пропил, — дерзко ответила Демьяниха и подмигнула Маркелу.
Маркел покраснел.
— Давай, давай! — сказал Филька. — Скоро темно станет!
Маркел надел черный полушубок, нахлобучил шапку и повернулся к Демьянихе. Демьяниха сказала:
— Сокол соколом!
— Жаба! — сказал Филька.
— Молчи, пес! — ответила Демьяниха.
Маркел развернулся уходить.
— А на посошок?! — воскликнул Филька.
— Как господин прикажет, — сказала Демьяниха.
Маркел посмотрел на Фильку, ему стало его жаль, и он сказал:
— Только по одной, по маленькой.
Филька аж весь зарделся! Демьяниха опять ушла за печь, а после вышла с двумя шкаликами и с хлебом, зажатым под мышкой. Филька и Маркел взяли по шкалику и выпили. После Филька достал у Демьянихи хлеб, переломил его и, отдав больший кусок Маркелу, сказал:
— Ну, все, у нас дела. К ночи вернемся, если Бог даст.
И они пошли к двери, жуя хлеб на ходу.
Когда они сошли с крыльца, Филька схватил Маркела за рукав. Маркел остановился. Филька сказал очень сердито:
— Это моя баба! Ты с ней не очень-то!
— А я разве чего? — спросил Маркел, дожевывая хлеб. — Я ничего. Это она сама.
— А ты дай ей в морду! — гневно сказал Филька. — Скажи, что я велел!
— Ты кому это велел, мне, что ли? — строго спросил Маркел.
— А что?! — задиристо спросил Филька.
— А то! — сказал Маркел. — Если она твоя, так сам ее учи.
И развернулся, и пошел. Филька поспешил за ним и на ходу продолжил:
— Какая она ядовитая, если бы ты только знал. А какая вороватая! Придешь к ней, стучишь, стучишь, а дверь на запоре. Как будто там нет никого. А за дверью слышно: шу-шу-шу!
Маркел остановился и строго посмотрел на Фильку. Потом сказал:
— Государь преставился. Дядю Трофима убили. А тебе все эта баба на уме!
Филька обиженно молчал. Маркел продолжил:
— Я знаю, за что убили дядю Трофима. Ходил он вчера в одно место… — И быстро спросил: — Знаешь, куда?
— Нет, — сказал Филька. — А что?
— Так, ничего, — сказал Маркел. Помолчал, а потом осторожно спросил: — А знаешь, кто такой боярин Ададуров?
— Не боярин, а думный дворянин, — сказал Филька. — Этого я очень даже знаю. Царь его в последний год крепко жаловал, к себе приблизил. Зато сейчас ему будет несладко. Так всегда бывает, если…
— Не каркай! — перебил Маркел. Филька насупился. Маркел опять спросил: — Где мне его сейчас найти?
— Во дворце, где же еще, — ответил Филька. — Но мне во дворец сегодня ходу нет. Слова не знаю.
— Пойдешь со мной, — сказал Маркел. — Я знаю.
Они развернулись и пошли. Маркел шел и думал: надо идти и самому искать, брехал пес Шкандыбин, ничем он ему не поможет, никого искать не станет! Да и как ему искать, если сам же подослал?! Вот он и мутит воду, сулит что ни попадя, а у самого только одно на уме: чтобы ты никуда не ходил, сидел на месте, под ногами у него не путался. Ну а даже сядь и посиди, а князь Семен завтра спросит, он же обещал спросить: ну, что, холоп, узнал чего? А, не узнал! А к Ефрему его! Вот тут и побежишь. Да, и опять же, как же так, дядю Трофима убили, и как же теперь это спустить кому-то?! Дядя Трофим, и тут Маркел перекрестился, ты, дядя Трофим, не гневайся, я этого дела не брошу, вот тебе крест на этом! Да и я кое-что уже узнал! Шкандыбин, дурень, проболтался, сказал, что ты ходил в Китай-город. Но, правда, Китай-город — это ого-го, это как десять Рославлей, нет, даже больше, потому что я в Рославле каждый угол, каждую подворотню знаю, а здесь я, как в диком лесу, буду искать-плутать, а у кого дорогу спрашивать? Никого я здесь не знаю! Ну, разве только Ададурова, ты же меня к нему водил. А вот теперь я к нему приду и скажу, что мне можно верить, что ты же сам ему вчера сказал, что я после того, когда тебя убьют, возьму это дело. И вот дядю Трофима убили, все получилось, как он обещал…