– Пожалуй, возьму Пушка, – подойдя со всей возможной серьезностью к выбору личного телохранителя, заявляет не по годам мудрая Олка, – у него такие глазки умные!
– Ага, и добрые! Хороший выбор, – старательно вношу дополнительную переменную в нелинейные, мотивационно-приоритетные контуры обоих псов. – Теперь он за тебя кому хочешь уши надерет, только свистни. Чувствуешь ментальный поводок? Управление простое, почти как на автоматической трансмиссии:
«правая» – газ, «левая» – тормоз. Смотри только «фас», «апорт» и «фу» не перепутай!
– Постараюсь, – коварно улыбается веселая девушка. – Все равное ведь тебя не тронет, верно?
– Куда ему, – по достоинству оценив девичью шутку, сдержанно отвечаю я, – да и мой верный Шарик не допустит подобной вероломной провокации.
Выпустив зубастый дуэт псов в головной дозор, уже совсем не таясь, спокойно приближаемся к боковому входу. Только сейчас обращаю внимание на излишне вычурные барельефы центрального фронтона. М-дя, ну и срамота! Такую исключительную похабщину даже незамутненные орки не догадались бы выставить в таком публичном месте, да на всеобщее обозрение. Чего уж удивляться, что главными действующими лицами данной, ну очень фривольной сценки, являются исключительно люди, процентов на девяносто уж точно. То-то разрумянившаяся Олка стыдливо очи долу опустила, видать, еще в прошлый свой визит разглядела все развратные подробности. Полноте, а библиотека ли это вообще, и какую же тогда литературу в ней выдают? Эх, ладно, не будем специально заострять внимание, нечего порядочную девушку смущать, и так уже идет вся аж пунцовая.
Высокие, двустворчатые двери, с варварски выставленным остеклением и частично развороченным косяком, гостеприимно распахнуты, так что без особых проблем проникаем на пустынный цокольный этаж. Многочисленные тяжелые мраморные скамейки под дальней стеночкой безжалостно расколоты и разбросаны по всему помещению, не иначе в остром приступе немотивированного вандализма. Неожиданно богатую какофонию ароматов даже описать не возьмусь, такую дикую смесь, сугубо органических и подозрительно бытовых миазмов, не всякий продвинутый газоанализатор осилит. Эх, кто-то не слабо погулял тут в не слишком стародавние времена.
И опять нас поражает пронзительная, гнетущая тишина. Нет, теперь даже не сама по себе тишина, а единственный негромкий звук, заполнивший ярко освещенный солнцем пыльный воздух просторного холла. Где-то недалеко, совсем рядом, буквально за углом, с непонятной, рваной периодичностью раздается слабое постукивание. Словно кто-то тихонько постукивает камешком о камушек. Звук этот настолько тихий и призрачный, что сначала кажется просто случайным. Судя по напряженному лицу Олки, и по тому, как она суетливо озирается, понимаю, она тоже слышит этот подозрительный повторяющийся перестук.