Я похлопала его по руке, когда он меня опустил.
– Иду к этому. Впереди у меня еще длинный путь.
– Ну, что я точно могу сказать, так то, без тебя здесь все было по-другому, – сказал он и внезапно нахмурился. – Эй, это там твоя сестра? – Он кивнул в направлении Ливи, стоящей со Шторм и Дэном. – Потому что я думал о том, чтобы пригласить ее…
– Ей пятнадцать. – Я шутливо ударила его в живот. – Тебя в колледже еще не посвятили в значение термина «совращение малолетних» и его последствия, юристик?
Его глаза округлились от удивления, а руки поднялись в примирительном жесте.
– Блин, – услышала я его бормотание под нос. Он потряс головой, еще раз быстро с ног до головы осмотрев Ливи.
Все это происходило перед самым открытием клуба, так что на девчонках уже были их костюмы (а точнее их отсутствие), поэтому Мия осталась дома с няней. Глаза Ливи приклеились к Шторм и Дэну, словно она опасалась перевести взгляд куда-либо еще. Таннер тоже был здесь и бесстыдно с отвисшей челюстью глазел на танцовщиц.
Но самый большой сюрприз? Мой шарлатан, придерживающийся нетрадиционных методов лечения, тоже был здесь.
– Не уверена, что это входит в понятие здоровых отношений между доктором и пациентом, – пошутила я, ткнув его под ребра.
Он засмеялся, приобняв меня.
– Как и битье своего доктора по лицу… дважды, но я об этом умолчу, так что сделай мне одолжение и не вякай.
Рты Ливи и Шторм открылись, а Бен и Дэн согнулись пополам от смеха.
– Шампанское?
Подошел Кейн, похлопав меня по спине. Он принес поднос с высокими, наполненными бокалами. Грусть воспоминания омрачила момент, это мне было знакомо. В последний раз, когда кто-то вручал мне бокал с шампанским, я была с Трентом.
Я скучаю по нему. Скучаю по его глазам, его прикосновениям, по тому, как чувствовала себя с ним.
Это так. Теперь я могу признать это для себя, не чувствуя вины, ярости или возмущения.
Я скучаю по Тренту. Скучаю по нему каждый день.
Под локоть скользнула рука и сжала его. Это Шторм. Каким-то образом она почувствовала царивший внутри меня беспорядок. Она понимает.
– Выпьем за самый крепкий орешек из всех, что мне приходилось раскалывать, – объявил доктор Штейнер, и все мы чокнулись бокалами и сделали по глотку.
– Так я здорова, док? – спросила я, смакуя игристый напиток, больше, чем вкусом, наслаждаясь воспоминанием о сладком поцелуе Трента, его последнем поцелуе.
Он подмигнул.
– Я бы никогда не стал использовать слово «здорова», Кейси. «Исцелена» – так лучше. Хотя в своем восстановлении тебе предстоит сделать один последний, грандиозный шаг, прежде чем ты сможешь сказать, что находишься на пути должного исцеления.