Годфри заметил, как он сжал ногу Литы, но, к его удивлению, это порадовало его. Да, он был рад. Рад, что его странная дочка нашла странного кавалера, что в ее жизни есть человек, который так к ней прикасается. Перед ним сидела женщина, которую он создал.
Как только со стола было убрано, он сделал скептическую маску на слова Литы, что она подвезет Питера домой, потому что сам он выпил, и никому не хотелось рассматривать идею тревожить из-за этого Мэри. И теперь он отрекся от своего престола, от права частной собственности, от того, чтобы быть помехой между ними. Они справятся и без него. Он дал им напутствие веселиться, надеясь, что они будут действовать наоборот. Они будут жить.
Она уже настоящая женщина. Что вы знали про это?
* * *
Из архивов доктора Нормана Годфри:
КВ: Мне снова приснился тот сон, где я на заводе. Но в этот раз он был другим, в этот раз, когда настал момент, я не знала, прятаться мне или обернуться и встретиться с этим лицом к лицу, но вдруг я увидела кого-то снаружи, за окном. Это был Френсис Пульман. Я думаю, потому что… Боже, ненавижу говорить такое вслух, но это из-за его странных глаз. И это единственное, что изменилось во сне, он просто стоял, не произнося ни слова, а я все так же застряла в том же месте, но с мертвецом, наблюдающим за мной.
НГ: Есть какие-нибудь мысли, какую роль Пульман или его призрак играли в твоем сне?
КВ: Я… Это прозвучит немного безумно, доктор.
НГ: Ничего, ты в правильном месте.
КВ: Его лицо.
НГ: Что ты имеешь в виду?
КВ: Он ничего не говорил, но я смотрела на его лицо и знала – он говорит мне что-то.
НГ: Ты можешь рассказать, о чем он говорил?
КВ: Он говорил мне… Ты потеряешь свою душу.
НГ: …
Иерархия Дерьма, Без Которого Питер Мог Бы Жить
Был последний день перед Снежной Луной, и прозвеневший после восьмого урока звонок не только освободил тела школьников оставшемуся дню, но также подарил последние горячие минуты отрицания со стороны Питера, откладывавшиеся им последние две недели: теперь он должен сказать ей. Женщины и разговоры всегда идут рука об руку, как нечто приятное в сочетании с четвертованием. Он шел из своего класса к автобусу, морщась от такой перспективы, когда перед ним появились Алекс Финстер и Том Даблик, и еще двое подошли сзади. Не такую отсрочку от разговора желал Питер.
– Завтра полнолуние, – сказал Алекс.
Питер промолчал.
– У тебя что, сперма в ушах, Руманчек? Я с тобой говорю, ты, грязный цыганский кусок дерьма.
Питер не отрывал взгляда от таблички «Выход» в конце коридора.
– О, наверное, он просто расстроен из-за своей девчонки в коме, – сказал Том.