Свидетельнице не надо было задавать вопросы. Она сама торопилась выложить все обстоятельно, иногда пускалась в пространные рассуждения, и тогда Куликов осторожно выравнивал рассказ.
В девять вечера, Клавдия Ивановна хорошо запомнила этот час, так как в это время она принимает лекарство от ревматизма, кто-то сильно забарабанил в наружную дверь. Со слов Клавдии Ивановны, она хоть и испугалась, но пошла открывать, и в квартиру ворвался Андрей Зотов.
Да, конечно, она и раньше встречала его. Ухажер Маринкин, дочки Мухина. Сколько раз она видела их вместе, часами стояли у дома, но чтобы войти — ни-ни… Так вот, впустила Андрея в квартиру, а он бегом в комнату старика…
— Мухина давно знаете?
— Тридцать лет в одной квартире живем.
— В гости к нему ходили?
— В гости? — удивленно переспросила Клавдия Ивановна. — Нет, скуп старик был, вечно ссорился со мной: то электричество много жгу, то кран не закрутила… Не разговаривала я с ним, не то что в гости ходила.
— Что делал Мухин, когда пришел Зотов?
— Спал, — уверенно заявила свидетельница.
— Откуда вы знаете?
— Слава богу! Жить в одной квартире и не знать… Спал. Он в это время всегда ложился.
— Ну, а дальше что?
— Слышу, ругаются. «Отдай дочку за меня, а не то я тебя убью!» — кричал Зотов. И, по всем статьям, убил!
— Так сразу и убил?
— А что старику надо? Он хлипкий, гнилой. В чем только душа держалась. Занудливый, а хлипкий. Нет, видать, Андрюшка — убийца. — И, откинувшись на спинку стула, Клавдия Ивановна заключила: — Точно он. Кто же еще?
— Вы что же видели, как Зотов убивал Мухина?
— Что вы, что вы! — взволновалась Капитонова и даже перекрестилась. — Какие страсти говорите!.. — и обиженно поджала губы.
— Почему же вы так уверенно говорите, что Зотов убийца?
— Он сам кричал: «Убью тебя!»
— Где кричал?
— В комнате.
— Мухин отвечал?
— Нет, в комнате что-то упало, шум пошел. Больше я ничего не слышала.
— А дальше что?
— Вижу, бежит Андрей по коридору, страшный, волосы взъерошены, глаза выпучил, ногами громыхает — и прямо в дверь, ударил кулаком и убежал.
— Ясно! — резюмировал Куликов и наклонился над протоколом допроса.
Клавдия Ивановна понимала, что случай поставил ее в центре чрезвычайного происшествия, что она чуть ли не единственная свидетельница случившегося, и упивалась своей ролью.
— Как Мухин относился к дочери?
— Любил ее, а замуж за Андрея не велел выходить.
— Почему?
— Говорил, что тот нищий, голоштанник, что для Марины другой муж нужен.
— А Марина соглашалась?
— А что же делать, против отца не пойдешь, особливо когда из его рук ешь. Старик богатый, дочери ни в чем не отказывал. Только грозился: «Выйдешь за голодранца — выгоню».