Такое логичное объяснение его полностью удовлетворило, и горец с упоением принялся чистить свой меч. Его Иен Маклеод привез с Айлейда в тот год, когда Кеннет родился, и подарил на пятнадцатую в жизни сына Пасху со словами: «Всяко лучше пера с чернилами». Причудливый узор на рукояти стал таким же родным, как линии судьбы на ладонях. И что правда, то правда – кровью Кеннет с той поры перемазывался гораздо чаще, чем чернилами. Горец тщательно протер тряпицей «клевер» – четыре сваренных вместе кольца, которыми заканчивались наклоненные вниз дужки гарды, загадывая на удачу. И, поймав заинтересованный взгляд альфара, не смог удержаться, чтобы не похвалиться своим главным сокровищем.
Альфкель отказываться не стал: примерился к весу оружия и сразу же определил точку равновесия у основания рукояти – на месте соединения с клинком. Пробы ради порубил воздух серией замахов из-за плеча по восьмерке.
– Хорошо сбалансировано, – похвалил он. – В пешем строю да один на один – самое то.
И вернул меч, как почудилось Маклеоду, с явной неохотой. И не только ему одному.
– Тоскуешь по кузне? – спросила Кайлих.
Альфар в ответ рожу скривил, словно зуб у него вдруг разболелся, и повернулся к незваным гостям спиной.
И даже у Кеннета хватило ума не кидаться на изгнанника с расспросами о волшебных подгорных кузницах, о которых в сказках сказывают. Небось его собственное оружие – меч красоты немыслимой – ковалось именно там из какого-нибудь особого лунного света и древнего волшебства.
Нет, горец не завидовал альфару. К чему смертному такая красота? Только ближнего искушать. Простой добрый клеймор, папашей даренный, всяко удобнее, решил он и почти нежно погладил причудливый узор гравировки на полотне своего клинка. Людские мастера тоже не пальцем деланы, они свое дело знают.
– А вот и гости дорогие пожаловали, – прошипела сквозь зубы Кайлих.
Человечья личина слезла с Неблагой точно хрупкая оболочка куколки, когда из нее на свет божий появляется бабочка. Волосы сами собой заплелись в косы, огненными сполохами потекла под кожей сидская Сила и проступила наружу индигово-синей ажурной броней, глаза загорелись по-волчьи. Ух! И копье, в которое снова превратился тетушкин посох, вдруг засверкало, точно звездный луч, разгоняя полумрак горницы.
Кеннету преображение сиды уже не в новинку было, а Ленэ от страха негромко взвизгнула и шмыгнула в уголок за печку, точно мышь. Очень вовремя. Сейчас самое веселье начнется.
Кайлих сдвинула грозно брови, прислушиваясь к подозрительному шороху за стенами дома. Альфкель нетерпеливо перекинул свой меч из одной руки в другую и обратно. А Кеннет перекрестился и поплевал на ладони, прежде чем схватиться за рукоять. Так-то оно вернее будет.