– Милости прошу, синьор Диччи, – проворковал главный банкир. – Рад видеть вас в добром здравии. Соблаговолите пройти в кабинет. О, я вижу, с вами дама.
Сид повел бровью, мол, идем со мной, Кэти.
Затем я была усажена в кресло у стены, и мне строго-настрого приказали помалкивать. Диху приложил палец к губам и посмотрел так, что язык сам присох к нёбу. Что-что, а глядеть сын Луга умел со значением.
Диху
Полупрозрачные стенки хрупкой чашечки родом из-за Великой стены, ограждающей царство Мин, казалось, готовы были рассыпаться от неосторожного вздоха, а поди ж ты, вполне надежно вмещали в себя горячий темно-коричневый напиток.
– Весьма щедрое угощение, господин Висконти, – молвил Диху, вежливо отпив крохотный глоточек. Горчило изрядно, однако гостеприимство главы новгородского отделения ломбардского ссудного дома и впрямь было выше всяких похвал. Кофе, которым угощался сид, стоило золота по своему весу, а фарфоровая чашка гораздо дороже.
– Все ради вас, мой дорогой синьор Диччи! – воскликнул хозяин. – Право же, нечасто столь выгодный деловой партнер, как вы, становится и столь хорошим другом! Среди этой заснеженной страны капелька восточной роскоши необходима такому немолодому сердцу, как мое. И чуточка дружеского тепла и удовольствия от беседы с вами. О! Вы различаете нотки имбиря?
– Определенно да, – кивнул Диху, тщательно скрывая отвращение. Кофе он никогда не любил, особенно приготовленный по-александрийски, с имбирем и перцем. Если б италийский банкир соблаговолил хоть немного подсластить напиток, еще куда ни шло, но так далеко радушие дружелюбного ломбардца не простиралось. К слову, синьору Висконти были прекрасно известны вкусы его давнего делового партнера. Маленькая колкость, не иначе.
– Весьма полезно для мужчин в нашем с вами почтенном возрасте, – хихикнул италиец. – А вы тот еще скрытник, друг мой! Не каждый рискнет завести себе юную конкубину, – и погрозил гостю пальцем. – Занятие оздоравливающее, спору нет, однако силы-то уже не те, не те… Или вас минула эта напасть?
И подмигнул хитрым черным глазом, блестящим, как маслина.
– Совершенно верно, минула, – ледяным тоном обронил сид, не поведя и бровью в сторону «юной конкубины», тщетно морщившей лобик в попытке понять, о чем говорят мужчины. Знание италийского Диху в голову своей невольницы не вложил, однако ее латыни должно было хватить… ну, скажем, для того, чтобы понять, что означает «конкубина».
– Вероятно, природа оказалась к вам более благосклонна, чем ко мне, – вздохнул ломбардец.
«Если бы ты знал, как прав», – мысленно хмыкнул Диху, но вслух вымолвил: