Эви управлялась сама, без помощников. Никто не крутился, выполняя ее поручения, пока она занималась ногтями и прической. Она стояла за прилавком, на котором лежала стопка темно-синей бумаги для подарочной упаковки. Посетителей немного, тем не менее пара женщин с интересом выбирала изделия. Когда он вошел, Эви упаковывала покупки в бархатный мешочек. С лица ее мгновенно сошли краски, она нервно провела рукой по волосам, опуская глаза.
– Значит, Амелия? – спросил Джек, не представляя, как начать разговор. Ее ответ еще раз дал понять, что ему здесь не рады.
– Так звали маму, – ледяным тоном ответила Эви и замолчала. Джек ждал, что в следующую секунду она велит ему уходить. Но нет, и это давало маленькую надежду. – Я не могла использовать имя из шоу, потом решила, что имя семьи тоже не подходит. Имя на слуху, люди могут меня вспомнить.
Между ними повисла напряженная тишина.
– Почему ты не сказала, что ушла из шоу?
– А тебе это интересно? – Она несколько минут пристально смотрела ему в глаза, словно прикидывая, так ли это на самом деле, но потом заморгала и отвела взгляд.
– Конечно, интересно.
– Мне хотелось на этот раз справиться самой. Мне не помогло ни участие в шоу, ни имя отца.
– Отлично. Ты молодец. – Скорее всего, ей пришлось нелегко, от привычной поддержки отказаться непросто.
– Спасибо.
Между ними опять повисло неловкое молчание. Джек пытался найти способ, как продолжить разговор, но все они казались ему совершенно неподходящими.
– Я рассказала о магазине отцу, – произнесла Эви. – И о том, что ушла из шоу.
– Он был рад?
Она неожиданно громко рассмеялась:
– Ну ты скажешь! Название магазина ему понравилось, в остальном он отреагировал как обычно.
– Жаль.
– Не стоит. Хотя это невыносимо. То он жалуется, что я принимаю участие в каком-то ужасном проекте, а когда ухожу, опять недоволен. Знаешь, потом я подумала, что лучше чувствовать себя после разговора с ним раздраженной, чем подавленной и разбитой. Отец не изменит своего отношения ко мне никогда, что бы я ни делала. Мне надоело бороться. – Она пожала плечами. – Наверное, все военные такие. Ты был прав, когда говорил, что армия накладывает отпечаток. После смерти мамы он вел себя так, будто мы в армии. Он решал за меня и брата, что делать, как жить, влезал в мельчайшие детали, не обращая внимания на наше к тому отношение. Он дал мне все, что мог. Я благодарна ему за память о маме.
Эви принялась открывать упаковку с подарочными пакетами.
– За те дни, что мы провели вместе, я поняла: прошлое не должно больше влиять на мою жизнь. Это мешает принять нужные решения, не позволяет двигаться вперед. Какую пользу может принести человеку постоянное желание жалеть себя за неудачи последних двадцати лет? – Она грустно усмехнулась. – Пора открыть глаза и принять реальность. Я решила перестать заниматься тем, что мне претит. Думая лишь о том, как понравиться, перестала быть самой собой.