Пришедший вскоре из Порт-о-Пренса приказ об аресте «бандитов» принял телеграфист Хосе Аран. Друг кубинских революционеров, он задержал его на четыре часа. За это время все шестеро были спрятаны гаитянами у надежных людей.
Марти оказался в двухэтажном домике на улице Водревиль. Он сидел у зарешеченной косыми дощечками двери и слушал звуки улицы. «Я чувствую тепло светлого и свежего солнца, слышу, как шумит и спорит рынок по соседству, слышу шарканье шагов и крик продавца фруктов. Мне кажется, где-то звучат далекие трубы и барабаны. Я слышу стук трости по тротуару и молитву старика перед распятием на пустом углу… Как медленно тянется время для того, кто ждет…»
В ночь с 9 на 10 апреля «Нордстранд» вышел из Кап-Аитьена. В 8 часов вечера 11 апреля он остановился в трех милях от южного берега провинции Орьенте.
Лил дождь, и порывистый ветер раскачивал бот, повисший над волнами на двух тросах. Капитан Лёве, одетый в непромокаемый плащ, стоял на мостике и шептал по-немецки:
— Это безумие, это безумие…
Ящики с оружием уже лежали под сиденьями бота. Шестеро сосредоточенных мужчин по очереди прыгнули в мокрое суденышко с борта парохода. Один из них, вислоусый старик, махнул рукой. Барабаны лебедок повернулись, и бот пошел вниз. Первая же волна отшвырнула его в темноту, прочь от «Нордстранда».
Три часа шестеро гребцов боролись с бурей. Сорвало руль, и Гомес пытался править веслом. Каждая новая волна могла накрыть бот. Марти слышал, как за спиной, гребя из последних сил, молился своим древним африканским богам Маркос дель Росарио. Но судьба благоволила к смельчакам. Ветер постепенно стал стихать, волны уменьшились, и где-то в черноте ночи замаячил слабый огонек. В 11 часов вечера 11 апреля 1895 года бот проскрежетал килем по прибрежной гальке.
— Иди первым, Марти, — сказал Гомес. — Это твое право.
Марти сделал несколько шагов, упал на колени и поцеловал соленые камни.
Они высадились в крохотной бухточке, где ровная прибрежная полоса шириною в двадцать метров тянулась вдоль кромки прибоя едва на четверть мили. Дальше дороги не было. Почти отвесные скалы, сплошь поросшие колючими кустами, вздымались ввысь, словно стены громадного каземата. Впереди — скалы, сзади — море. Огонь, на который они гребли, исчез. Цепляясь за уступы скал, они двинулись вверх и вперед.
Несколько часов, сменяя друг друга, они прорубали дорогу в зарослях.
Они остановились, лишь почувствовав запах дыма и услышав крик петуха.
Борреро пошел на разведку. За рощей оказались крестьянские хижины. Они долго стучали в крайнюю.