— Кто там? — наконец раздался голос из-за двери.
— Мы, мамби, — ответил Гомес.
— Мамби? — недоверчиво переспросил голос, и вслед за этим они услышали хорошо знакомый звук — лязг винтовочного затвора.
Дверь открылась. Высокий крестьянин в холщовых штанах вышел на крыльцо с фонарем и винтовкой. Слабый луч упал на лицо Гамеса.
— О, генерал… — растерянно проговорил крестьянин.
Через полчаса они сидели в тепле и, обжигаясь, пили кофе.
«Я никогда не забуду всего, что было этой ночью, а тем более этих людей, — записал в дневнике Марти. — Мое единственное ощущение — счастье».
Узнавший Гомеса хозяин дома, Гонсало Лейва, оказался ветераном Десятилетней войны. Он рассказал, что поселок называется Эль Кахобаль, а место, где высадились Марти и его спутники, — Плайитас. Наутро он проводил их в горы и спрятал в пещере.
Они провели там сутки. Едва забрезжил поздний горный рассвет, у входа выросли три фигуры. Майор Руэнес, командир ближайшего отряда повстанцев, прислал проводников.
Дорога к лагерю Руэнеса шла через горы и заросли, по высохшим руслам рек и звериным тропам. Ветераны удивленно косились на Марти. Бледный, непрестанно кашляющий, он, казалось, не знал усталости.
Руэнес и его пятьдесят бойцов приветствовали Марти криками:
— Вива президент!
Марти нахмурился, но все продолжали звать его президентом, а собравшийся у ночного костра совет офицеров присвоил ему и звание генерал-майора.
От Руэнеса Марти и Гомес узнали о высадке Масео. Едва ступив на берег Кубы, он напал на испанский гарнизон в Баракоа, разгромил его и прорвался в глубь Орьенте.
— Нам нужно скорее встретиться с ним, — сказал Гомесу Марти, — нужно теперь, именно теперь, еще раз совместно подтвердить цели нашей революции.
3 мая в лагерь повстанцев прискакал необычный гость — военный корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн» Джордж Бризон.
— Хелло, Марти! Я еле нашел вас! Кругом испанские отряды, кругом стрельба! Как вы только спите в такой кутерьме? А главное — чтобы разыскать вас, я истратил кучу долларов! Никто из кубинцев не хочет говорить, где вы, а уж если и показывают дорогу, то лишь убедившись, что я безоружен.
— Мы не сидим на месте, мистер Бризон. Сейчас мы идем навстречу Масео. А то, что вы нашли нас, — хорошо. Мир должен знать о нашей революции. Выпейте, это настоящий кубинский ром, а не чикагская подделка. Я готов ответить на все ваши вопросы, но прежде сами расскажите о новостях.
Новости? Бризон пожал плечами. После 24 февраля аннексионисты, судя по всему, теряют почву под ногами, у испанцев плоха дисциплина, солдатам и офицерам не платят жалованья. Что же до Мадрида— он, несомненно, в решительный момент предпочтет столковаться с Соединенными Штатами, чем отдать Кубу кубинцам…