– Я хотела бы, чтобы мы могли не считаться ни с кем.
– Я тоже. Но мы с самого начала оба знали: это невозможно. Все между нами, так или иначе, происходило с учетом мнения твоих сестер и моих двоюродных братьев. Не забывай и о вражде, которую начали наши деды.
– Я знаю… – грустно сказала Кэри. – А мне так хотелось бы обычной, простой жизни. Когда после сегодняшнего собрания все успокоится, нам нужно будет поговорить. Я хотела обсудить все вчера, но отвлеклась.
– На меня? – спросил Дек, подошел к ней и обнял за талию, притянул спиной к себе. – Хочешь снова отвлечься?
– Я бы с удовольствием, но мне нельзя опаздывать. Надо произвести впечатление на руководство «Плэйтон».
– Да, нельзя. Просто расслабься, когда войдешь туда, и дай им возможность увидеть, насколько ты заботишься о компании. И покажи им свой ум.
– Как я могу это сделать? – усмехнулась Кэри.
– Будь собой.
– Я постараюсь.
– Ты сможешь. Я знаю это, – сказал он, нежно целуя ее и отправляя в ванную.
Кэри направилась в офис «Инфинити», а он поехал домой, чтобы переодеться.
Она никак не могла избавиться от чувства досады. Хотя Дек и остался с ней на ночь, он немного от нее отстранился.
Дек не поехал в офис «Плэйтон» после того, как переоделся. Вместо этого он решил заскочить в особняк в Беверли-Хиллз, где вырос.
Порывшись в перчаточном ящичке, он нашел пульт дистанционного управления от больших ворот.
Теперь он просто сидел в машине, глядя на знакомые ворота, и вспоминал, как впервые сюда приехал.
Деку исполнилось тогда четыре, так что его воспоминания были весьма смутными. Мальчик знал только одно: у него будет новая семья, но ему не сказали, богаты его новые родители или бедны, так что столь большой дом потряс Дека. Широкие ворота, украшенные богато отделанной «Л» – первой буквой девичьей фамилии его матери, Лингл, – открылись так же медленно, как и сегодня…
Дек завел мощный двигатель «мазерати» и устремился вверх по дорожке.
Дек никогда не чувствовал себя настоящим Монтроузом. Это происходило отчасти из-за усыновления, но сейчас, выйдя из машины и направившись к входной двери особняка, он понял: второй причиной была его мать.
Когда ему было шестнадцать, родители поругались, и тогда Дек спросил мать: почему она вышла за отца замуж? И Элен ответила: она была ослеплена любовью.
Дек открыл входную дверь особняка. Тишину нарушало только мягкое жужжание кондиционера, пахло свежими лимонами. Хотя в особняке никто не жил, он платил уборщицам, садовнику, чтобы здесь убирались несколько раз в неделю и дом оставался в чистоте и порядке.