Татьяна могла бы сказать: «Звоните куда угодно, делайте что хотите, мы ваши деньги не брали». И доказать пропажу денег практически невозможно. Не пойман – не вор. Тем более генерала Торопова не существует в природе. Я выдумала. Прошла бы неделя, я бы от этой пропажи отвыкла, и Вова смог бы спокойно вернуться на родину, вполне обеспеченный на какое-то время. Но Татьяна произнесла странную фразу: «Ну конечно…» Значит, испугалась, и значит, она не была опытной и ушлой. Просто жертва своего сына Вовы, а Вова – жертва своей зависимости от водки. Сплошные жертвы, и я в том числе.
Я оделась и пошла гулять.
Заглянула к своей подруге, художнице Регине. Регина рисовала свои пейзажи один за другим, но их не покупали.
Регина выставлялась на выставках, это стоило денег. Выставки – не бесплатно. Однако результат – ноль. В это же самое время в мире художников возникла некая Подушкина: возраст тридцать лет, бровки домиком, губки бантиком. Ее покупают нарасхват. Регина трясется от злости.
– Я знаю, почему ее покупают, – шипит она.
– Почему?
– Знаю… – неопределенно отвечает Регина, намекая на сексуальные услуги молодой Подушкиной.
– Эти услуги стоят в сто раз дешевле, чем картина. Зачем покупать картину? – возражаю я.
– Тогда почему? Почему?
– Потому что ты из Советского Союза, и твои глаза залеплены соцреализмом, а ее – нет. Она – другое поколение.
– Она проститутка! – Регина даже топает ногой от злости.
– Одно другому не мешает, – замечаю я.
«Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей».
Подушкина, безусловно, талантлива. А Регина просто мастеровита. Ее картины одинаковы, как прибрежная галька. А от картин Подушкиной вздрагиваешь.
Но все-таки Регина набила руку и могла бы неплохо зарабатывать, например, расписывать дачи у новых русских. Но амбиции не позволяют, будет она обслуживать каких-то «купи-продай». А я считаю: работать не стыдно. Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу, и ничего.
Мы сели пить чай. У Регины всегда есть вкусненькое, дети привозят. Но ей не интересны дети. Ей интересна только живопись, вернее, занятость. Важно что-то делать, взбивать из жизни коктейль, а не сидеть уткнувшись в телевизор.
Мы пьем чай. Я ее люблю, несмотря на то что немножко презираю. Так бывает. Разные чувства вполне уживаются в душе. Она мне близка, как родной человек, а родные ведь всякие бывают. Татьяна, например, любит своего сына-вора. И чем он хуже, тем его жальче.
Я рассказываю Регине о Вове, о краже. Регина бледнеет.
– Он придет и убьет тебя, – пугается она.
– За что?
– Он же уголовник. Какая ему разница… Деньги пропьет и придет за новыми.