Запах понравился умеренно, а вот флакон меня поразил. Большой, как два кулака, хрустальный, с тяжелой матовой пробкой. Настоящие духи, а не туалетная вода, какая продается везде и всюду. Я догадывалась: это дорогой подарок. Один флакон чего стоит.
Я поставила духи под зеркалом в прихожей и, когда выходила из дома, – прыскала на одежду, на волосы. Почему бы и нет? Флакон светил как луна, в прихожей сразу стало светлее.
Через неделю я уехала отдыхать за границу, духи с феромонами оставила дома. Противоположный пол меня не интересует, а флакон тяжелый, не хочется тащить.
Через две недели я вернулась. Американских духов не было и в помине. Странно, Ляна ворует по чуть-чуть, а тут – не чуть-чуть, и главное – на самом видном месте. Пропажа не просто заметна, а бросается в глаза.
– К тебе кто-нибудь приходил? – спросила я.
– Зина.
– Зачем она приходила?
– Мы с ней вместе чистили ковер.
– А духи где?
Лицо Ляны стало растерянным.
– Я не знаю.
– Вот и я не знаю.
В воздухе нависла гроза.
– Я оставила на тебе дом, и ты за него отвечаешь.
– Я заплачу, – пролепетала Ляна.
– Конечно, заплатишь, – подтвердила я.
Это было неожиданно. Ляна была уверена, что я прощу ей пропажу, как это бывало всегда. Я скажу: «Да ладно». Но никаких «да ладно».
– Я узнаю стоимость духов и вычту, – предупредила я. – Останешься без зарплаты.
Ляна кинулась к Зине, которая работала у соседей. Но скоро вернулась ни с чем.
– Зина не брала, – мрачно сообщила Ляна.
– А где духи?
– Не знаю.
Естественно, Зина не сознается. Она же не идиотка. Но может быть, действительно не Зина. Ляна вполне могла отдать их своей сестре Аурике, которая работает в ресторане. Ей нужнее. Мне-то на что? Я вообще должна сидеть в углу и вязать внукам шерстяные носочки.
– Где духи? – недоумевала я.
– Вы мне надоели! – отрезала Ляна.
Наезд – лучший способ защиты.
– А ты мне, – ответила я.
Это был конец. Период «Ляна» окончился, слава тебе господи…
Ляна уходила утром с двумя неподъемными сумками. Я не поинтересовалась, что в сумках. Не буду же я шмонать багаж, как в аэропорту. Я не таможня.
Ляна шла к калитке, ее лицо было твердым, как кирпич. Все мышцы напряжены.
Я вспомнила, что у нее остались неоплаченными последние несколько дней. Можно, конечно, вычесть за духи, и она уже смирилась. Но я буду помнить об этом и нервничать, и какое-то время не смогу работать.
– Ляна! – позвала я. – А деньги?
Она вздрогнула, как будто ей выстрелили в спину. Остановилась.
Я подошла к ней и вручила причитающиеся деньги. Без вычетов. Фиг с ними, с духами. Зачем мне противоположный пол в третьем возрасте?