«Интер» от скандала не пострадал (даже наоборот — прим, ред. ), но многие считали, что он уже выжат досуха. Обе команды жаждали выиграть. «Фиорентина» — чтобы восстановить свою честь, а мы — чтобы завоевать уважение и скудетто.
C начала матча в нападении играли я и Эрнан Креспо. Креспо аргентинец, он перешел к нам из «Челси». Начали мы хорошо. И во второй половине я получил длинный пас в штрафной площади, мощно пробил по воротам и забил. Это было такое облегчение! Начало было положено, и с тех пор я в команде понимался все выше и выше. И легко сказал «нет» сборной Швеции, когда меня позвали играть отборочные для чемпионата Европы против испанцев и исландцев. Я хотел отдавать свое время только «Интеру» и семье. Мы с Хеленой считали дни. Вот-вот должен был родиться наш первый ребенок, и мы хотели, чтобы это случилось в Швеции, в больнице Лунда. Шведской медицине мы доверяли больше, несмотря ни на что. Но были проблемы.
Главная из них — папарацци. Они выделывали черт знает что, нам даже пришлось нанять частного охранника и поставить в известность руководство больницы, которое пошло нам навстречу и закрыло отделение для посторонних. Вход разрешили только по пропускам. Снаружи патрулировала полиция. Но мы все равно беспокоились. Как-то дурно все это пахло. Люди туда-сюда бегают, в коридорах шумят, разговаривают. Я уже говорил, что йенавижу больницы. Я их ненавижу. Мне хорошо, когда люди вокруг хорошо себя чувствуют. А когда вокруг меня больные, я сам заболеваю. Я не могу объяснить, но мне действительно становится плохо в больницах. Что-то там не то в воздухе, и, как правило, я стараюсь побыстрее выбраться наружу.
Но сейчас мне пришлось остаться и участвовать во всем этом. Это меня напрягало. Я получаю массу писем со всего мира, боль-
шинство я просто не распечатываю. Это плохо, но это так. Но дело в том, что я просто не могу всем ответить, вот потому и не открываю. Раз не могу всем, значит никому, никто не должен быть в привилегированном положении. Но иногда Хелена проявляет елабину, особенно когда нам рассказывают какие-то жуткие истории. Например, ребенок должен умереть не позднее, чем через месяц, а я его кумир. В таких случаях Хелена спрашивает: «Что мы можем сделать? Может, послать им билеты на матч? Или футболку с автографом?» Мы всегда стараемся помочь. Но мне от этого плохо. Это моя слабость, я понимаю. И вот теперь я собирался ночевать в больнице. Меня это тревожило, а Хелену еще больше. Она реально страдала. Трудно быть объектом охоты, когда собираешься родить своего первого ребенка. Если что-то пойдет не так, об этом узнает весь мир.