Мы с Санелой присматривали за Кеки. Ему строго-настрого запрещалось пробовать сигареты или алкоголь, и мы контролировали его. Младший брат стал для нас кем-то особенным.
Мы заботились о нем. C делами сентиментальными он обращался к Санеле, с другими проблемами — ко мне. Я взял наОсебя ответственность за него и заступался. Но в остальном я оставался отнюдь не святым и не всегда был приветлив даже с друзьями или товарищами по команде. Я был излишне агрессивен и позволял себе такие выходки, из-за которых сейчас пришел бы в бешенство, поступи так кто-либо в отношении моих Макса и Винсента. Увы, это факт. Уже тогда я был, скажем так, неоднозначным.
Я был одновременно и дисциплинированным, и диким. Я вывел насчет этого свою философию: нужно не только заявлять о себе, но и подтверждать слова делом. Не просто так — взять и сказать: «Я — лучший, а вы кто такие?». Нет, конечно, ведь это как-то по-детски. Но и не быть похожими на скромных шведских звезд с их невнятным лепетом. Мне хотелось быть лучшим, оставаясь при этом задиристым и даже вызывающим. Разумеется, я даже не мечтал превратиться в суперзвезду или что-то в этом роде. Боже, о чем вы — я же из Русенгорда?! Но, тем не менее, все эти мысли помогли мне стать хоть немного другим.
Я был, что называется, проблемным малым. Еще и немного сумасшедшим. Но при этом обладал своим характером. Я мог опоздать в школу (рано подняться было проблемой), но при этом хотя бы выполнял домашние задания (каюсь, не всегда). Легче всего мне давалась математика. Раз, два, три — и я находил решение. Это чем-то напоминало игру на футбольном поле. Образы и решения приходили ко мне молниеносно. Но меня тошнило от того, что нужно скрупулезно записывать все это на бумагу, и учитель думал, что я «сачкую». Я не считался прилежным учеником, от которого ждут успехов в учебе. Скорее, наоборот, — вылета из школы. Но я старался подходить к учебе всерьез. Штудировал учебники перед контрольными. Правда, на следующий день после них все выученное вылетало из головы. Все-таки, в школе я был не так уж плох. Просто не мог подолгу усидеть на месте, ерзал, да еще швырялся ластиками и другими подручными предметами. Ну, шило в заднице, одним словом.
Те годы были бурными. Мы постоянно переезжали, из квартиры в квартиру. У меня это вызывало недоумение. Мы не задерживались на одном месте больше года, и учителя пользовались этим. Мне говорилось, что следует перейти в школу по соседству, и не потому, что того требовали правила, а просто чтобы отвязаться от меня. Я регулярно менял школы, и поэтому с трудом находил себе