Да никто ничего не замечал! По крайней мере, не настолько, как сейчас твердят об этом. Никакие большие клубы не стучались в мою дверь. Я был хулиганистый маленький мальчишка, и никто не говорил: «О-о-о! Нам нужно быть повнимательнее к этому талантливому мальчику!». Нет же, наоборот: «Кто пустил сюда этого иммигранта?». Да к тому же, я не отличался стабильностью. Я мог восемь раз отличиться в одной игре, и быть никаким в следуюшей.
Я сдружился с парнем по имени Тони Флюгаре. У нас был один учитель шведского. Родители Тони также были с Балкан, а сам он тоже был с характером. Он жил не в Русенгорде, а немного заладнее, на улице Витемолле. Мы были одногодки — он родился в январе, а я в октябре — и это, возможно, что-то решило. Тони был крупнее и сильнее меня, и его считали большим талантом.
О нем много говорили: «Взгляните, какой игрок!», а я находился в его тени. Может, оно и к лучшему, что на его фоне я выглядел статистом. Пусть меня и не брали в расчет, я продолжал оставаться таким же неистовым, как маньяк, и не мог сдерживать этот свой дикий нрав. Я по-прежнему кричал на игроков и судей, и, как следствие, регулярно менял клубы. Из «Балкана» я вернулся в МБИ, затем вновь в «Балкан», а оттуда в БК «Флагг». Это напоминало чехарду, и никто особо не стремился связываться со мной, и я с некоторой завистью посматривал на родителей моих одноклубников, собиравшихся на матчи и тренировки.
Моего отца среди них никогда не было. Ни среди югославов, ни среди шведов. Не могу точно сказать, какие чувства владели мной тогда. Ничего не поделаешь, да мне никто и не нужен. И все же это доставляло мне боль. «Привыкай к такой жизни», и этот вывод я сделал для себя надолго. Да, отец был таким: безнадежным и фантастичным, на подъеме и в унынии. Я не рассчитывал на него, как другие дети на своих родителей. И тем не менее, я продолжал верить в него. Черт, ведь если бы он только увидел этот потрясающий финт, или вот этот бразильский трюк с мячом?! Отец мог меняться, особенно если был чем-то увлечен. Он хотел, чтобы я стал юристом.
Мне же в данную перспективу верилось с трудом. В такой обстановке юристами не становятся. Когда вытворяешь разные глупости и мечтаешь стать суровым парнем, а никакой поддержки от родителей нет и в помине. Какое там «Мне пересказать тебе урок по истории Швеции?», когда вокруг только пиво, пустой холодильник, югославская музыка и война на Балканах. Изредка отец находил немного времени поговорить со мной о футболе, и это очень радовало меня. А в один прекрасный день, который я никогда не забуду (в воздухе было что-то торжественное), он произнес: