Затащив бойца внутрь тамбура, Родченко подхватил оба автомата и вернулся на позицию, вызвав со стороны заметивших движение эсэсовцев новый шквал огня. Ничего, твари, сочтемся. Разложив приклад, капитан открыл ответный огонь, стреляя короткими экономными очередями. Всего полминуточки осталось, продержится, куда денется. Ему еще дверь нужно заблокировать, чтобы эсэсманы, когда вниз спустятся, в спину нашим не ударили. Так что приказа помирать не было…
* * *
Отвечающая за захват рейхсминистра пропаганды группа, усиленная оставшимся без напарника Седьмым, начала работать одновременно с боевой парой Первый – Второй, атаковав оказавшееся пустым техническое помещение и комнату правительственной связи. В центре телефонной и радиосвязи оказалось достаточно людно, похоже, гитлеровские офицеры рангом не ниже оберста, проводили какое-то срочное совещание. После взрыва заброшенной внутрь помещения «Зари» на ногах остался лишь один из высокопоставленных «витых погон», тут же получивший из темноты свою пулю, остальных зачистили уже на полу. Разумеется, предварительно убедившись, что среди них нет ни самого имперского комиссара обороны, ни приснопамятного «главного партийца» Бормана, который вполне мог оказаться в этот день в фюрерском бункере. По некоторым данным, в последние дни апреля обергруппенфюрер СС, числящийся в списке потенциальных «объектов» для захвата под третьим номером, тоже находился в «фюрербункере», сбежав первого мая вместе с остатками боевой группы Монке через туннель метро. Шансов на подобную удачу было немного, но они имелись, и спецназовцы не собирались ими пренебрегать.
Потратив тридцать секунд на выведение из строя аппаратуры связи, группа захвата двинулась в глубь бункера, к рабочему кабинету и двухкомнатным личным апартаментам четы Геббельсов. Первое серьезное сопротивление спецназовцы встретили именно на пороге кабинета рейхсминистра, внутри которого, судя по ИК-отметкам, находилось как минимум пятеро. Спецсредства применять не стали, боясь причинить вред шестерым малолетним детям рейхсминистра – с фанатичного нациста и его двинутой на голову женушки станется использовать собственных дочерей и сына в качестве живого щита. Подобный вариант развития событий был заранее оговорен с Трешниковым и генералом Локтевым еще в родном времени. В конце концов, никакого влияния на исход операции это не имело: штурмовые комплекты способны защитить практически от любого стрелкового оружия, так что особого риска не было.
Ворвавшись внутрь погруженного в темноту помещения, мгновенно разобрали цели. Трое справа достались Третьему, двое слева – Четвертому. Седьмой страховал с тыла. Успевший выстрелить пару раз из пистолета оберфюрер с двумя серебристыми «колосьями» на петлицах умер первым, получив две пули в корпус, попытавшийся поднять автомат штандартенфюрер (один «колос») – следом. Третий штабист, верно истолковавший происходящее, неожиданно отбросил вытянутый из кобуры «Р-38» и задрал вверх руки, выполняя самое популярное в этом году гимнастическое упражнение «hände hoch». Поскольку лицо эсэсовского полковника лейтенанту Новицкому знакомо не было – или он просто недолюбливал физкультуру, – после негромкого «пух» и этот фриц присоединился к камрадам, опрокинувшись на спину с дыркой во лбу.