А если он их не встретит?
Ну конечно встретит! Он не захочет, чтобы дети ждали в аэропорту. Даже если у него чешутся руки придушить их мать. В конце концов, это она бросила трубку и больше не отвечала, хотя телефон после этого звонил еще добрый час.
Но что он чувствовал все это время?
Услышав сегодня утром его голос, Лейни поняла, какой была идиоткой. Она хотела его. Нуждалась. Любила. Но упрямо цеплялась за страх, рожденный прошлым. Когда в ее жизни еще не было Дика. Ее мать была озлоблена, полна горечи и разочарована в этом мире. Она не обладала способностью принимать и давать любовь. Лейни поняла, что тоже станет такой. Если не получит шанса отдать любовь.
Никто не придет к ее двери с готовым счастьем. И недостаточно просто его найти. Нужно сделать последний шаг, чтобы до него дотянуться. Конечно, это риск, и еще какой, но либо это, либо жить с гложущей пустотой внутри.
Она тоже вела себя как эгоистка. Даже если Дик не любил ее, то детей уж точно любит и даст им только счастье. По совести сказать, она не может лишить их этого. Да и себя тоже.
Если только он говорил правду…
– Пристегните ремень, пожалуйста, миссис Сарджент. Мы идем на посадку.
Лейни нервно пристегнула ремень и проверила, спят ли близнецы. Как она выглядит? Помялась ли одежда? Может, помада стерлась?
Страх, подступавший к горлу, не имел ничего общего с приземлением. Заметит ли он, что она потеряла пять фунтов? Что, если он зол? Что, если был вынужден уйти с заседания? Что, если из-за нее проиграет процесс?
Но отступать уже поздно. Самолет мчится по дорожке. Подкатывает к трубе. Женщинам с маленькими детьми позволили выйти первыми.
Тодд возвестил о своем прибытии в Большое Яблоко пронзительным воплем. Сестра немедленно к нему присоединилась.
– О господи, – пробормотала Лейни, вешая на плечо сумку с пеленками и унося сына к выходу. За ней последовал служитель с Манди.
Лейни немедленно увидела в толпе встречавших седую копну волос Дика. Он не сводил глаз с двери, откуда они должны были выйти, и сразу их заметил. Кроме того, дети орали так оглушительно, что трудно было не услышать!
Дик принялся расталкивать толпу. Он выглядел представительным и строгим в темном костюме-тройке. Она не смогла ничего прочесть по его лицу. Только когда он добрался до них, губы расплылись в широкой улыбке.
– Подожди, Дик! – приказала она тоном, моментально остановившим его и стершим улыбку. Она должна знать. От нее потребовалось больше мужества, чем ожидалось, но это момент истины. Необходимо задать вопрос или вечно гадать, сказал ли он правду.