– Я боюсь. Но звучит это здорово. Просто чудесно!
– Это ты чудесная!
Он поцеловал ее, уверяя своим пылом, как и обещаниями, что это тоже правда. Ее реакция тронула и возбудила его, но он хотел, чтобы все углы новой жизни были выметены начисто.
– Я искал дом, – начал он.
Она покачала головой, щекоча распущенными волосами его массирующие руки. Теперь, независимо от ее желания, каждое движение было чувственным. Сексуальным. А ведь раньше она была окружена коконом неуверенности и неудачливости. Но Дик терпеливо учил ее любви, и она сбросила стеснявший ее кокон, чтобы стать женщиной, способной отдавать и принимать великую страсть. Обрела уверенность в его любви к ней.
– Это необязательно, Дик, совершенно необязательно. Я возражала против жизни здесь, но не из-за расположения дома, – лукаво улыбнулась она. – Кроме того, у меня здесь друзья, всего несколькими этажами выше. Помнишь Салли и Джеффа? Полагаю, следовало бы позвонить им и сказать, что я вышла замуж и теперь живу здесь.
– Я тоже хочу ближе познакомиться с ними, но не звони прямо сейчас.
Последовал долгий неспешный поцелуй, такой же страстный, как все его ласки.
Отстранившись, он стал играть с прядями волос, обрамлявших ее лицо.
– Кстати, о домах. Я знаю, что ты не любишь небоскребы из-за лифтов. И не хочу, чтобы мои дети выросли без большого двора, в котором можно резвиться без помех. Поэтому нашел дом, который, надеюсь, ты одобришь.
– Если ты знаешь, что делаешь, и уверен в этом…
Она снова стала целовать его торс, а уж руки ни минуты не оставались в покое.
– Уверен. Это холостяцкая квартира. Нам будет здесь тесно.
Услышав его слова, она необычайно обрадовалась и стала тереться о его живот носом, подбородком и губами. Нежно покусывала, гладила, целовала.
– Нужно что-то поскорее решать. Сейчас у нас три дома.
– Что ты хочешь делать с тем, что в Саннивейле? Если пожелаешь, я его куплю.
Ради нее он был готов на все.
– Ты должна знать, что всегда есть куда возвратиться.
Лейни прижалась щекой к его бедру и стала гладить мускулистые колонны ног.
– Но я не собираюсь возвращаться, – тихо заверила она.
– Лейни! – простонал он, когда она легонько коснулась его языка своим. Он уложил ее себе на грудь и заглянул в глаза.
– Сказать не могу, как я счастлив это слышать.
– Сказать не могу, как я счастлива. Просто счастлива.
Они поцеловались, и это было клятвой, связавшей их сильнее, чем брачное свидетельство или произнесенный вслух обет.
– Утром, когда я удирала, никогда бы не подумала, что вернусь и буду лежать здесь с тобой, – призналась она и игриво потерлась животом о его живот. Его глаза сверкнули, но он продолжал нежно гладить ее спину. Раздвинул бедра, стал ласкать, пока ее глаза не потемнели от страсти. На ее горле, под его губами, пульсировала жилка.