Я с удовольствием выпью чаю. Какой вы примерный пациент!
– В госпитале я считался самым отвратительным, – сказал он. – Как только доктора сочли, что я достаточно вылечился, то были готовы выкинуть меня вон, но психиатр сказал, что меня еще рано выписывать. Он оказался прав. Как и вы.
Аннабел едва не поперхнулась.
– Что касается сегодняшнего утра…
– Мы оба знаем, что у меня посттравматический стресс, – прервал ее он. – Врач сказал мне, что, хотя у меня это проявляется не так сильно, как у других парней, которых он лечил, моя проблема в том, что я не хотел в этом признаваться. Вы назвали вещи своими именами и отрезвили меня. Так что не надо извиняться.
– Если этот ужин – выражение благодарности, то я смиренно ее принимаю, – ответила она, вытерев салфеткой губы. – Спасибо, что не сердитесь на меня.
– Поскольку в наших общих интересах оставаться под одной крышей, я подумал, что мы могли бы ужиться, как два соучастника преступления.
А он может сразить своим шармом!
– Лукка, шутки в сторону. После ужина я собираюсь уехать. Я уже забронировала номер в гостинице «Клаудия».
У него напряглись скулы.
– Зачем вы это сделали? Утром вы сами предложили мне помощь. Или я неправильно вас понял?
– Нет, все правильно. Мое предложение в силе, но не здесь, в вашем доме. Видите ли, я испытываю неловкость и даже вину перед вашим отцом за то, что делаю вид, будто не знаю, что вы вернулись в Равелло. – Она закусила губу. – Да, меня беспокоит то, как я выгляжу в его глазах. Скажите, а вы не боитесь, что он каким-то образом узнает про вас? Он любит вас. Что, если это станет для него слишком большим потрясением?
Для любого родителя это был бы удар, а для Гвилио в особенности, учитывая его планы. Она со страхом представила реакцию Гвилио, если он узнает, что сын живет на ферме с ней, с Аннабел, а она ничего ему не сказала.
Лукка пристально на нее смотрел.
– Я позвоню ему завтра и все объясню. Даю слово.
И Аннабел поверила.
– Вы просто не представляете, какое это для меня облегчение.
– Он поймет, что я поставил вас в неловкое положение, и забудет об этом. Но раз уж мы стали обсуждать ваши грехи относительно моего отца, то не признаетесь ли, в чем грешны передо мной? Что вы недосказали?
Она была готова рассказать ему правду. Или часть правды.
– Ваш отец познакомился со мной в Калифорнии, когда был там по делам. Он прямо спросил меня, не соглашусь ли я полететь в Италию на три недели и стать моделью в его новой рекламной кампании.
– Вы – модель? – удивился Лукка.
– О, не слишком мне льстите, – шутливо ответила она.