И вдруг его осенила дерзкая мысль.
— Да-а, босота и голь окопчики копала… — Кваша проткнул вилкой вареник.
— А я, господин староста, не босота и не голь! — Бугай так решительно шагнул к столу, что его товарищи насторожились. — У меня в Переяславе два каменных дома, и при новой власти, да будет вам известно, я надеюсь стать их законным владельцем. Мой родной дядя большим капиталом ворочал, всю переяславскую ярмарку держал в руках. Вы, господин староста, человек пожилой и, должно быть, слышали о барышнике Петре Петровиче Губе? Имел он еще и ярмарочное прозвище — Блоха.
Вареник соскользнул с вилки, шлепнулся в тарелку. Староста выпучил глаза:
— А не врешь, самозванец?!
— Я самозванец? Я родной племянник Петра Петровича и его наследник!
— Садись, племяш, к столу. И ты, барышня, садись, — смягчился Кваша и погладил струистую бороденку. — Вот ты, племяш, и не знашь, что я всегда был первым другом Петра Петровича. Вместе с ним у батьки Махно служили, а потом на ярмарках верховодили, добрыми конями торговали. Мне кум родным братом был. Никогда ни в чем не подводил и ни в какой беде не оставлял. Царство ему небесное, а нам земное. Ну, племяш, выпьем за твое благополучное возвращение в Переяслав… Нет, ты погоди, прежде чем чокнуться с тобой, хочу кое-что спросить. Ответь мне только на один вопрос. Какая икона висела в спальне Петра Петровича, а?
Иван проглотил вареник и заметил, как его товарищи приготовились к схватке с полицаями. «А вдруг не ответит?»
Но Бугай проглотил второй вареник и сказал:
— Это можно… В спальне Петра Петровича перед иконой прежде всего висела лампадка на трех бархатных ленточках, а за ней серебряный Николай чудотворец. Привез эту икону мой дядя из Киева. Незадолго до своей кончины, бывало, соскочит с кровати и с криком: «Ой, про-пал…» — бухнется на колени перед чудотворцем.
— Истинная правда. Давай, племяш, теперь выпьем. — Староста чокнулся с Бугаем.
Лица у разведчиков вытянулись. Даже Нина и та с удивлением посмотрела на Ивана.
Закусив как следует соленым помидором, староста зашептал:
— Ты, конечно, племяш, помнишь, что у Петра Петровича было золотишко. А где оно спрятано, знаешь?
— Может, знаю, а может, нет… — неопределенно ответил Иван. — Время прошло, кое-какие приметы пропали. Искать надо, и осторожно. Немцы могут накрыть. Нужно все с головой делать.
— Твоя правда, племяш. Смотри в оба… А я тебе помогу. Справку выдам и твоей подружке пропуск дам, а ты мне немножко золотишка отсыпешь для оборота. Оно мне нужно, чтобы кадило раздуть, а потом я тебя, племяш, с лихвой отблагодарю… А если обманешь, на том свете найду. — Староста достал из кармана стандартную справку и алюминиевую стопку, в которой хранил печать. — Ну, дай бог… Вписывай, племяш, свою фамилию. — Он подышал на печать и приложил к справке.