От острова к острову пробирается с курсантской ротой Мажирин. Вода по колени, по пояс, по грудь, по горло. А тут еще ветер гонит навстречу волну. Одежда намокла, чудовищно отяжелела, и у комдива такое чувство, словно лезет он сквозь тину или тянет за собой невод. Если потерять дно — конец.
Вода по грудь, по пояс, по колени и снова по горло. Яма на яме, и надо идти на носках, запрокидывая голову. И часто во тьме приходят на выручку камышовые стебли. Ветер стелет над водой мягкие кисточки. И надо зубами ухватиться за упругую камышинку, выползти на островок, подать руку товарищам, пропустить их вперед. Все прошли? Все!
Ощупью пробираются курсанты. Они напрягают последние силы. Ребята вслепую форсируют вязкое болото. Измучились. Но даже раненые не стонут.
«Еще один шаг… Не сдаваться! — Шаги и шаги… По гнилым камышам, по грязи, по куге. — Последнее усилие… Вырвался! Вышел!» — Вода комдиву по грудь, по пояс… Вслед за ним из болотного, черного, как грязь, мрака выползает на отмель весь отряд.
— Вперед по-пластунски, — шепчет разведчикам комдив.
Медленно продвигается отряд. Но уже за спиной шумят камыши и уныло хлюпают волны. Над лугом желтеют дрожащие пятна света. Немцы пунктуальны. Через каждые пять минут взлетают ракеты. Огненные рыбы пробивают сетку дождя и, рассыпаясь на стаи мальков, исчезают в рыжих волнах тумана, так и не осветив местность.
Со свистом откуда-то из-под земли вырастает столб света. Мажирин видит окоп, накрытый зелено-коричневой плащ-палаткой. Она лежит на бугорке растянутой шкурой лягушки. Над бруствером дымится ракетница.
«Сейчас выглянет немец».
К окопу метнулись две тени.
Но ракетчик послал сигнальный огонь, не выглянув из своего убежища. Дождь. В лицо дует холодный ветер.
«Все-таки они любят комфорт… А разведчики молодцы. Удар ножа хорош, но выдержка в этом случае лучше. — Мажирин ползет мимо немецкого дозора. — В запасе пять минут… Надо подальше уйти от волчьего окопа».
Странные звуки раздаются во тьме на лугу. Дождь стучит и стучит, будто о жестяной подоконник. Где-то близко притаился немецкий танк. На его броне, очевидно, лежат пустые канистры. И чем ближе подползает комдив к машине, тем отчетливей выстукивают дождевые капли: «Опасно! Опасно!»
Как болят колени и локти! Каждая косточка ноет и требует отдыха. Мажирин скатывается в канаву. Совсем неожиданно подвернулось укрытие. В кювет спускается весь отряд.
«Притаиться. Выждать. Нет ли погони? — Комдив следит за взлетом ракет. Они по-прежнему вспыхивают над камышами через каждые пять минут. — Все в порядке. Немцы ничего не заметили».