Проявлений вулканизма, опасных последствиями- развитием разломов и трещин, приводящих к катастрофической утечке воздуха из помещений станций, на Лебеде не наблюдалось. Этот фактор, гарантирующий безопасность будущих исследователей, оказался решающим. Кратер Эратосфен, расположенный в западной оконечности лунных Апеннин в двадцати с небольшим километрах от станции, дал ей название, а ближайшая, одна из самых молодых геологических структур-кратер Коперник, стал первым объектом исследования. Изучение кратера Коперник пошатнуло устоявшееся мнение о метеоритном происхождении большинства лунных кратеров. Это был типичный вулкан с вязкой лавой андезитового состава. Именно вязкость лавы, потерявшей при извержении летучие компоненты — газы и пары воды, приводила к образованию плотной лавовой оболочки над вулканическим очагом. При возобновлении активности эта оболочка долго сдерживала извержение, пока не образовалось критическое давление, разрешавшееся взрывом необычайной мощности. Именно серия таких взрывов привела к образованию сложной системы валов вокруг кратера и линейных выбросов, известных под названием «светлых лучей». Уже при затухании вулканической деятельности в центре кратера из остатков расплава магматического очага выдавливался андезитовый шпиль в виде центральной горки, подобно земному вулкану Мон Пеле.
Близость древней горной системы Апеннин, обширное базальтовое плато Моря Дождей и группа своеобразных молодых лунных кратеров — Автолик, Аристилл и Архимед, у которых, в отличие от Коперника и Эратосфена, да и многих других лунных кратеров, отсутствовала центральная горка, представляли для геологов обширное поле деятельности, поэтому очень скоро небольшая станция превратилась в базовый поселок, спрятанный в монолитной анартозитовой толще горы Лебедь. Чтобы обеспечить растущее население станции овощами, оранжерею неоднократно расширяли, и вот опять перед новой заведующей встала та же проблема. Майя прекрасно знала, что каждый лишний килограмм, доставленный с Земли, обходится баснословно дорого, и потому посоветовалась с начальником станции Яковлевым.
— У нас есть лазерные резаки. Найдешь энтузиастов — дам аварийную герметическую дверь, — погладив подбородок, сказал Владимир Кузьмич.
— А дверь зачем?
— Здесь все-таки космос, Гончарова! Забыла, чему учили? Любая работа должна обеспечивать безопасность каждого, не говоря уже о целой станции. Начнут пробивать туннель или устраивать зал… Где-нибудь трещина… И воздух начнет уходить в пространство. Хорошо, если днем. Может, и обойдется: успеют натянуть спецкостюмы. А если ночью? Все задохнутся. Конечно, я утрирую для наглядности: при перепаде давления система жизнеобеспечения подаст сигнал тревоги и перекроет отсек с утечкой воздуха, но все равно хлопот не оберешься.