Гадать можно долго. Но можно спросить у монголов. За все спросить.
– Поехали, Власыч, – поднялся я. – Долг зовет.
Сели на лошадей и выехали на вершину холма. Я обернулся и взглянул на озеро.
О, Господи! По спине пробежал мороз. Мгновение – и видение исчезло, оставив в памяти образ Богородицы, парящей над градом, и эхо далекого перезвона колоколов.
– Что? – обернулся Кубин. – Что там?
Я проморгался – ровная гладь озера отражала только плывущие темные тучи.
– Ничего. Показалось.
Обратно к реке доскакали быстро. На берегу остановились. Вода в реке поднялась, и с этого берега было видно, как вода постепенно заливает часть поля вокруг догорающего города.
– И как мы попадем на тот берег? Мочиться не с руки.
Кубин махнул рукой вдоль берега:
– Через пять верст есть брод, но завалы такие, что ноги переломаешь.
– А там что, мелко?
– Перекат. Камни сплошные. Поехали.
Завалы пришлось обходить. Нанесенные половодьем старые стволы деревьев и мусор были просто непроходимыми. К перекату пришлось идти пешком, ведя коней в поводу. Кубин, переходя бурлящий поток, побурчал:
– Странно, с чего вдруг вода так поднялась?
– Может, дожди в верховьях идут?
Углубились в лес. Опять опостылевшее петляние. Едешь, наклоняясь к самой гриве. Наконец плотные стены елок расступились, и мы выехали на поляну, в центре которой росла ветвистая береза.
– Господи, помилуй! – вскрикнул Кубин, крестясь.
На ветке, почти рядом со стволом, спиной к нам, висел человек. На краю поляны пасся конь. Мы подъехали ближе и посмотрели на повешенного.
– Вот и ответ на вопрос!
Это был Григорий Лисин, по прозвищу Кутерьма. Вот так, легенда в этой части правдива. Предатель все-таки он. Кубин смотрел на Кутерьму и что-то бормотал, потом сплюнул и сказал:
– Посмотри. Вон там, на груди.
Я присмотрелся и увидел деревянную бляху на кожаной веревке. Вот, блин, это ж пайцза! Ошарашенно повернулся к Кубину:
– Власыч, насколько я знаю, пайцзу давали только лояльным. Что же он такого сделал, что ему выделили эту деревяшку?
– Плевать, что он там сделал, – и Кубин опять сплюнул. – Повесили или сам повесился? В ад ему, иуде, и дорога.
Он спрыгнул и направился к коню Кутерьмы. Я подъехал и сорвал деревянную бляху с висельника. Вгляделся в написанное – сверху вниз шла замысловатая вязь. Хм, с монгольской письменностью я не знаком. Да и на пайцзе было написано не по-монгольски. Это, скорей, на арабский похоже. Кубин привязал поводья к седлу и обернулся:
– Поехали, Володя.