Дверь открылась, и вошли две девицы. Хихикнув, глядя, как я прикрыл окаянное место рубахой, они вкатили небольшой бочонок и сообщили:
– Квас, боярин.
– Х-хор-рошо. Ид-дите. Стойте!
– Да, боярин?
– Масла принесите, подсолнечного, конопляного, какое есть…
– Мигом, боярин!
Казалось, дверь и не закрывалась. Девица мне плошку с маслом протянула, затем, поглядывая и хихикая, ушла. Блин, забыл, что на Руси мужики и бабы до Екатерины Второй мылись вместе.
Тщательно протер маслом бок, затем осторожно промокнул льняным полотенцем. И самоотверженно шагнул в парную. На самом верху полока сидели Горин и Кубин.
– Не замерз там, боярин? – усмехнулся Илья Демьянович. – Влезай сюды, парить будем. Вот, шапку надень.
И он протянул мне войлочный колпак. Ну, слава Богу! Теперь буду крепиться. Только я залез к ним, Кубин тут же достал веники.
– Ложись, Владимир Иванович.
Опять зашипела вода на каменке, и я понял – как себя чувствуют куры гриль…
Ох, упарили меня и упарились сами. Краснокожие, как индейцы, мы вывалились в предбанник. Состояние мое было – посоли и ешь. Почти без сил плюхнулся на лавку. Кубин, выбив дно у бочонка, зачерпнул квас и подал мне.
– Спасибо.
После кваса почувствовал легкость в теле. Благодать.
– Чудны раны твои… – это Горин рассматривал мои шрамы. – Это стрелами, мыслю, а это…
Как объяснить ранения осколками?
– Клинками, Илья Демьянович, – нашелся я, – клинками.
Не знаю, что смог прочитать Горин по моим шрамам, но смотрел он очень уважительно.
– Эх-ма… пойду-ка я, бояре, ешшо попарюсь.
И Горин ушел в парную. Кубин покосился на мою грудь и показал на один шрам:
– На самом деле это пулевые ранения?
– Да, и этот, и этот тоже, а тут ножевое, здесь осколком…
– А на ноге? Почему он такой… страшный?
Дед Матвей прав, шрам страшный. На всю жизнь напоминание о фугасе, гибели всей нашей разведгруппы и о предательстве.
– Вот ты, Власыч, не веришь в предательство Кутерьмы, – тихо проговорил я, – я тоже когда-то не верил, но… – и рассказал Кубину все о последнем своем боевом выходе. Как выдвигались на исходные, как под нашим «Уралом» сработал фугас, как проводили расследование…
– О нашем маршруте знали единицы, и вычислить того, кто слил информацию, не составило труда. Однако взять предателя не удалось, исчез. Ребята поклялись во что бы то ни стало найти его и покарать. А самое горькое, что он был мне другом, а теперь… теперь бывший капитан Пряхин Алексей Павлович – тот враг, которому я без сожаления свернул бы шею. За всех ребят, погибших при взрыве… а ты вот в предательство не веришь…
– Я понимаю, – так же тихо ответил Кубин, косясь на дверь парной, – но и ты пойми, нельзя по наговору, которому семь веков, обвинять знатного боярина.