– Я видела, что бывает, когда кто-то сдается. Как человек решает не беспокоиться больше, увядает, умирает и бросает тех, кто заботится о нем. Никки и твоя мама были бы рассержены, если бы ты не жил полной жизнью. Не используй их больше, чтобы оправдать себя. Живи сейчас. Живи со мной. И если я умру раньше тебя, просто собери волю в кулак и живи дальше. Люби дальше.
Он отнес ее в свою спальню. Бережно положил на кровать, долго рассматривал, прежде чем положить руку ей на грудь. Шоколад его глаз расплавился.
– Если бы мы сейчас занялись любовью, ты забеременела бы?
– Да, шанс велик.
– Ты пойдешь на такой риск со мной?
Эмили уже отдала ему свое сердце, и даже то, что получила взамен до сих пор, было бесценным. Она стала уже надеяться, что награда будет еще больше.
– Высокие риски, большие доходы, не так ли?
– Да. Я ошибался. Я хочу любить тебя. Я люблю тебя. Очень сильно.
Она расплавилась от прикосновения его губ, растаяла, когда он опустился на нее. Он хотел от нее всего, не менее отчаянно и страстно, но глубже, всеобъемлюще.
– Не покидай меня, Эмили. Никогда не покидай меня.
Она прижала руку к его сердцу, чувствуя сильное биение, как в первый день.
– Я здесь, Лука. Я всегда буду рядом.
Его лицо сияло.
– Siete il fuoco della mia anima. Ты огонь моей души! – Лука перевел эти слова тихо и неторопливо. – Mio cuove – мое сердце. Я это имел в виду. Я чувствую всем существом, ты создаешь меня, ты моя, и, когда я с тобой, знаю, что жив.
Эмили расплакалась. Это были слезы облегчения, печали и сладкого недоверия. Она никогда не сожалела о годах страдания и одиночества, работы и огорчений, но была очень рада, что это все закончилось. Он укачивал ее, нежил, ласкал. Эмили знала, теперь она никогда не будет одинока, ее сердце под охраной самого сильного и смелого мужчины, который способен так любить.
Лука целовал слезы, текущие из ее глаз, наполнял ее силой, ничего не оставляя на потом. Она прижалась к нему, нежная и нуждающаяся в каждой капле его уверенности и страсти.
Девушка содрогалась в экстазе, все, что он мог предложить, было отдано ей. Теперь между ними не было ничего, кроме огромной волны любви. Каждый миллиметр ее кожи, каждый мускул и клеточка чувствовали это и радовались. Сейчас, помимо физического, он доставлял ей эмоциональное наслаждение, доказывая словами, глазами и поступками, насколько он ее любит, хочет, нуждается и заботится о ней.
Они прижались друг к другу, сплетясь руками и ногами. Тепло тел уничтожило холод и слезы навсегда. И вдруг Лука сказал:
– Ты ничего не говоришь о моей живописи, – и отклонил голову.