– Такое случалось раньше?
– Никогда. Да ладно тебе, не волнуйся. Я в порядке.
– Может, я хочу волноваться за тебя. И мне кажется, тебе не помешает, чтобы за тебя кто-нибудь попереживал.
Дженна через силу улыбнулась.
– Ты так думаешь?
– Скажи, когда последний раз кто-нибудь уделял тебе внимание, баловал тебя?
– Прошлой ночью, в постели, когда ты…
– Я вовсе не об этом. Иногда это нормально – пустить кого-нибудь в свою жизнь, позволить разделить с тобой заботы. И я хочу стать для тебя таким человеком.
Она снова посерьезнела и притихла, а когда заговорила, голос ее слегка дрожал.
– Я тоже хочу, чтобы это был ты. Просто я…
Дилан прижал палец к ее губам:
– Ничего больше не говори. Давай пока остановимся на этом. Не забывай: я никуда не уйду, всегда буду рядом – не важно, считаешь ли ты, что я тебе нужен, или нет.
Дженна разгладила простыню на кровати Дилана, наслаждаясь тем, как дорогая ткань ласкает ладонь. Вчера вечером Дилан возил ее на ранчо «Биг Блю» на семейный обед в честь помолвки Ханны и Логана Уиттакера. И снова Дженну поразили царящие в этой семье искренняя любовь и тепло, которые распространялись и на нее.
Все громче и отчетливее в ее голове звучал внутренний голос, соблазняющий стать частью этой семьи. Да и Дилан продолжал уделять Дженне усиленное внимание. Верный своему слову, он снял с ее плеч даже не половину забот, а все их целиком. Дженне было еще сложно принимать его помощь с благодарностью, но она училась этому.
Каждое утро Дилан приносил ей завтрак в постель, а после отвозил на работу, отметая возражения доводом, что у Дженны может прямо за рулем снова закружиться голова. Вечером он забирал ее и вез к ней или к себе домой, где она ужинала и ложилась спать.
Они действительно просто спали. Дилан не занимался с ней любовью с прошлых выходных, настаивая, чтобы Дженна как следует отдохнула. И она, лежа в его объятиях, спала так крепко, как никогда раньше. И еще пообещала обратиться к врачу, если опять почувствует головокружение.
Такое обращение было в новинку. Дженна не могла припомнить, когда ее в жизни так любили и баловали.
И хотя Дилан не был многословен, выражая свои чувства, они сквозили в каждом его жесте и поступке. «Может, мы на самом деле можем стать семьей?» – подумала она, погладив свой живот.
Дилан вошел в спальню, и Дженна залюбовалась тем, как сексуально он выглядит: небритый, взлохмаченный, в пижамных брюках, завязанных низко на бедрах. Такого сильного желания к мужчине, как сейчас к Дилану, она раньше не испытывала.
– Как себя чувствуешь этим утром? – спросил он, ставя поднос с завтраком на столик и присаживаясь на край кровати, чтобы поцеловать Дженну.