– Вот как. Вы говорите, что какой-то господин сидел на скамье. Значите, в церкви была посторонняя публика?
– О, да. Этого невозможно избегнуть, когда отперта церковь.
– Он не из числа друзей вашей жены?
– Нет, нет, я назвал его джентльмэном только из вежливости, но, на самом деле, он простой человек. Я не обратил особого внимания на него. Но право, мне кажется, мы уклоняемся в сторону.
– Итак, лэди Сен-Симон вернулась из церкви в менее веселом расположении духа, чем была раньше. Что она сделала, когда вошла в дом отца?
– Я видел, что она разговаривала со своей горничной.
– А кто такая ее горничная?
– Ее зовут Алиса. Она американка и приехала из Калифорнии вместе с своей барышней.
– Пользуется ее доверием?
– Даже слишком. Мне казалось, что мисс Дорэн позволяет ей слишком много. Но, конечно, в Америке смотрят на это совершенно иначе.
– Долго она разговаривала с Алисой?
– О, только несколько минут. Я думал о другом.
– Вы не слышали, что они говорили?
– Лэди Сен-Симон сказала что-то на американском жаргоне, который употребляет очень часто. Я не понял ее слов.
– Американский жаргон бывает иногда очень выразителен. А что сделала ваша жена, окончив разговор с горничной?
– Она вошла в столовую.
– Под руку с вами?
– Нет, одна. Она очень независима в подобного рода мелочах. Посидев минут десять, она вдруг встала, пробормотала несколько слов извинения, вышла из комнаты и не возвращалась более.
– Но, насколько я знаю, горничная Алиса показала, что лэди Сен-Симон вошла в свою комнату, накинула манто на подвенечное платье, надела шляпу и ушла.
– Совершенно верно. Потом ее видели в Гайд-парке с Флорой Миллар, арестованной в настоящее время, пытавшейся утром устроить скандал в доме м-ра Дорэна.
– Ах, да. Я бы желал знать некоторые подробности об этой молодой леди и ваших отношениях к ней.
Лорд Сен-Симон пожал плечами и поднял брови.
– Мы были с ней несколько лет в близких, очень близких отношениях. Она служила в «Аллегро». Я не обидел ее, и у нее нет повода жаловаться на меня, но вы знаете женщин, м-р Холмс. Флора очень милое создание, но чрезвычайно вспыльчива и очень любит меня. Она писала мне ужасные письма, когда узнала, что я женюсь. Правду сказать, я потому хотел венчаться скромно, что боялся скандала в церкви.
Она подбежала к подъезду дома мистера Дорэна, когда мы вернулись из церкви, и хотела ворваться в переднюю, осыпая мою жену страшною бранью и угрозами, но я предвидел возможность этого случая и отдал приказания прислуге, которая вывела ее вон. Она успокоилась, когда увидела, что поднятый ею шум ни к чему не повел.