Эбби мешкала с ответом. Генерал внимательно смотрел на нее. Остальные – тоже. Шелест аппарата искусственной вентиляции легких лишь усугублял унизительную тишину.
Доктор Уэттиг властно обвел глазами окружавших его ординаторов.
– Кто-нибудь поможет доктору Ди Маттео ответить на мой вопрос?
Эбби расправила плечи:
– Я сама отвечу.
– Да? – удивился доктор Уэттиг, поворачиваясь к ней.
– Зрачковые изменения… постуральные реакции конечностей… они свидетельствовали о состоянии верхнего отдела среднего мозга. Минувшей ночью я предположила, что это вызвано субдуральной гематомой, оказывавшей давление на средний мозг. Но поскольку состояние пациентки не улучшилось, я… думаю, что ошиблась.
– Думать, что ошибся, и ошибаться – разные понятия. Какое из них ваше?
– Я ошиблась, – выдохнула Эбби.
– И какой диагноз вы поставите сейчас?
– Кровоизлияние в средний мозг. Его могла вызвать сила срезывания. Или остаточное повреждение, спровоцированное субдуральной гематомой. Пока что при томографическом сканировании это может и не проявляться.
Лицо доктора Уэттига оставалось непроницаемым. Затем он повернулся к ординаторам.
– Что ж, кровоизлияние в средний мозг – это вполне обоснованное предположение. Добавим сюда показатель глубины комы. По шкале Глазго он равен трем… – Он взглянул на Эбби. – Точнее, трем с половиной. Оба фактора говорят нам, что прогноз на выздоровление равен нулю. Пациентка не в состоянии самостоятельно дышать. У нее отсутствует самопроизвольное движение конечностей. Судя по всему, рефлексы ствола мозга также отсутствуют. В данный момент у меня нет иных предложений, кроме искусственного поддержания жизни пациентки. Советую рассмотреть вопрос об использовании здоровых органов для трансплантации.
Генерал удостоил Эбби легким кивком и направился к койке другого пациента.
– Поздравляю, Ди Маттео, – шепнул один из ординаторов, пожимая ей руку.
– Спасибо, – устало кивнула Эбби.
Вивьен Чао, старший ординатор отделения общей хирургии, в ординаторской среде Бейсайда считалась личностью легендарной. Все началось с ее первого дежурства, когда Вивьен была еще интерном. Через два дня у ее напарницы произошел психический срыв. Кончилось тем, что безутешно рыдающую девушку поместили в палату для душевнобольных, а все тяготы дежурства легли на плечи Вивьен. Двадцать девять дней подряд она оставалась единственным дежурным хирургом-ортопедом. Ее дежурства длились круглые сутки. Вивьен поселилась в ординаторской, куда перевезла все необходимое. Питалась он исключительно в больничном кафетерии и на этой скудной диете быстро потеряла пять фунтов. Все двадцать девять дней Вивьен не покидала клиники. На тридцатый день, выйдя в окружающий мир, она не обнаружила своей машины. Оказалось, что работники стоянки сочли ее автомобиль брошенным и вызвали службу эвакуации.