Яков тоже повернул голову. Звук приближался; уже не гром, а ритмичный стук вертолетных лопастей. Люди в белых комбинезонах убрались подальше от прожекторов. Лопасти стучали прямо над головой. Казалось, на корабль обрушился торнадо.
Алешка плотно зажал уши и отступил в темноту ступенек. Яков продолжал смотреть. Вертолет завис над палубой совсем низко и наконец коснулся ее шасси.
Человек в белом комбинезоне, пригибаясь, подбежал к вертолетной дверце. Что там внутри, Яков не видел. Лестничный столб загораживал обзор. Тогда он сделал пару шагов в сторону. Якову удалось мельком увидеть двоих: пилота и пассажира.
– Эй! – раздалось сверху. – Мальчик, тебе говорю!
Яков поднял голову и увидел штурмана, глядящего на него из приоткрытой двери капитанской рубки.
– Что ты тут делаешь? Поднимайся наверх, пока цел! Быстро!
Алешку штурман не видел. Но человек в комбинезоне видел обоих мальчишек и хмурился. Их присутствие на палубе ему явно не нравилось.
Яков поспешил в рубку. Следом бежал насмерть перепуганный Алешка.
– У вас что, мозгов нет? Только идиоты торчат на верхней палубе, когда вертушка садится.
Штурман ощутимо шлепнул Алешку по заднице и втащил в рубку.
– Садитесь оба, – рявкнул он, кивая на стулья.
– Мы просто смотрели, – сказал Яков.
– А я спал, – захныкал Алешка. – Он меня разбудил, позвал на палубу.
– Ты знаешь, почему американцы прозвали эту штуку кромсателем? Потому что она может вмиг откромсать глупую мальчишечью голову. Вот так. – Штурман провел ребром ладони по костлявой Алешкиной шее. – Чик – и голова в сторону. Кровь хлещет фонтаном. Впечатляющее зрелище. Думаешь, я шучу? Когда вертушки прилетают, я ни за что не спускаюсь на палубу. Сижу и жду. Но если вам собственные головы надоели, не смею задерживать. Вперед, под лопасти.
– Я не хотел из койки вылезать, – всхлипывал Алешка.
Рев двигателя заставил всех троих выглянуть в окно. Вертолет поднимался в небо. Ветер трепал комбинезоны мужчин, стоявших на палубе. Машина медленно повернула на девяносто градусов и растворилась в ночном небе. Остался только звук, но и он с каждой секундой слабел.
– Куда он полетел? – спросил Яков.
– Думаешь, мне докладывают? – проворчал штурман. – Они называют мне время прибытия. Я ложусь в дрейф и жду. Вот и все.
Он щелкнул тумблером на пульте. Прожектора погасли. Верхняя палуба снова погрузилась в темноту.
Яков прижался к стеклу рубки. Вертолета как не бывало. Куда ни глянь – ночной океан.
Алешка все еще плакал.
– Хватит нюни распускать, – одернул его штурман, слегка хлопнув по плечу. – Будущий мужчина, а ведешь себя как истеричная баба.