— Ты вернешься? — спросил я. — Неужели не скучаешь, хотя бы по чему-нибудь?
Куэрелл не слушал.
— Знаешь, — сказал он, — у меня была связь с Вивьен. — Он быстро взглянул на меня и, нахмурившись, отвернулся, нервно крутя в пальцах сигарету. — Прости, — добавил он. — Когда вы поженились. Ей было так одиноко.
— Знаю, — ответил я. Он пораженно и обрадованно уставился на меня. Я пожал плечами. — Вивьен рассказывала.
Мимо с оглушительным шумом проехал автобус, отчего пол, стулья и стол мелко задрожали; с верхнего яруса, казалось, в изумлении на нас глазели плоские бледные лица. Сложив губы трубочкой, Куэрелл пустил к потолку тонкую струйку дыма; на плохо выбритой индюшачьей шее торчали клочки седой щетины.
— Когда? — спросил он.
— Что?
— Когда она тебе сказала?
— Разве это имеет значение?
— Конечно, имеет.
Я заметил, что у него дрожат руки; струйка дыма от сигареты дрожала в том же частом ритме. Дым был синий; когда он его выдыхал, становился серым.
— О-о, давно, — сказал я. — На следующий день после бегства Боя. На следующий день после того, как ты вместе с другими решил выдать меня Департаменту.
Около пинбола началась возня, двое парней в шутку затеяли драку, делая ложные выпады, размахивая кулаками и страшно на вид лягая друг друга; остальные, смеясь, подбадривали. Куэрелл допил и, со свистом вздохнув, захватил стаканы и пошел к стойке. Я посмотрел на его нелепый пуховик и замшевые ботинки. Передо мной разверзались одна за другой глубоко скрываемые сущности и других людей, как будто ветром распахнуло дверь, открывая тьму и разгулявшуюся бурю. Проехал еще один автобус с глазевшими на нас уныло однообразными лицами. Вернулся Куэрелл. Когда он садился, я уловил исходивший от него изнутри едва уловимый несвежий запах; возможно, он тоже болен. Смею надеяться, что да. Он недовольно глядел в стакан, словно увидел, что там что-то плавает. На обеих скулах появились розовые, размером в шиллинг, пятна; что это: гнев, раздражение? Волнение? Конечно же, не стыд?
— Как ты узнал? — осипшим голосом спросил он. — Я имею в виду…
— Разумеется, от Вивьен. От кого же еще? Она рассказала мне все, что знала. В тот день. Видишь ли, она была мне женой.
Куэрелл залпом опорожнил почти весь стакан и теперь сидел, наклоняя его из стороны в сторону и глядя, как по дну перекатываются остатки жидкости.
— Знаешь, я хотел оставить тебя в стороне, — сказал он. — Хотел сдать им Розенштейна или Аластера Сайкса. Но они сказали, что должен быть ты.
Я рассмеялся.
— Только сейчас до меня дошло, что именно для этого ты приехал, не так ли? Рассказать мне о вас с Вивьен и… об этом. Представляю твое разочарование, когда оказалось, что все это мне уже известно.