– Он очень внимательный и заботливый, – проводив Бакстера, шепнула Мадлен Дженни.
– Ты так считаешь? – хмыкнула Дженни.
– Даже невооруженным глазом видно, – закивала Мадлен. – Ладно, пойдем немного посплетничаем, – Мадлен снова обняла Дженни за плечи, и, смеясь, они пошли на кухню.
– Пойдем. Кстати, это вино прислала с нами Ванесса. Она передавала тебе огромный привет и еще большое спасибо за меня, – улыбаясь, ответила Дженни. – Магди, ты знаешь, я как будто снова дома. Я так соскучилась, – всхлипнула снова Дженни.
– Джен! – удивленно произнесла Мадлен. – А ты и есть дома! Это твой дом и всегда им был и будет! Я тоже так по тебе соскучилась, так было тоскливо без тебя. Я даже хотела к сыну переехать. Дай я хоть для начала налюбуюсь на тебя. Какая ты стала хорошенькая! Ты выглядишь такой счастливой и цветущей. А этот Бакстер… он ничего, хороший парень. По-моему, он влюблен в тебя, – прищурив глаза, Мадлен в упор посмотрела на Дженни.
– Не знаю, Магди. Наверное. Но я пока рассматриваю его только как друга, хотя понимаю, что сыну нужен отец, заставляю себя быть милой, но это так тяжело, особенно когда не любишь. Понимаешь, когда Бак меня целует, меня начинает даже подташнивать. Его борода, усы… они меня раздражают. Когда он дотрагивается до меня, я чувствую его влажные ладони. Это даже хуже, чем его борода, а сказать ему, чтобы сбрил эту волосню, я не могу, боюсь, что он обидится, – разводя в стороны руки, грустно ответила Дженни.
– Ну, как я помню, щетина мистера Ховарда тебя не раздражала? – лукаво прищурив в усмешке глаза, спросила Мадлен.
– Ну, нашла с кем сравнивать. Дэниел, он совсем другой, он… Магди, давай не будем про него. И вообще, давай сменим тему, – отворачиваясь от пытливого взгляда Мадлен, взволнованно ответила Дженни.
– Хорошо, хорошо. Ты лучше скажи, как зовут малыша?
– Дэниел, – пробубнила себе под нос Дженни.
– Как? – вытаращив глаза, спросила ошарашенная Мадлен.
– А что, что-то не так? Тебе не нравится это имя? – вопросительно разведя в стороны руки, спросила Дженни.
– Нет, оно мне очень нравится. Только, по-моему, у тебя с этим именем связана не совсем приятная история, – спросила Мадлен в надежде получить внятное объяснение такого выбора имени.
– Мадлен, это всего лишь имя, – соврала Дженни. Пряча глаза, она не хотела, чтобы Мадлен заметила в них печаль. – И потом хорошего все равно было больше. Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я благодарна ему за все. Я не держу больше на него обиды. Все осталось в прошлом.
– Ну и хорошо. Когда мы с тобой созванивались, я ничего не рассказывала тебе о мистере Ховарде, потому что не хотела причинить боль. Правда, несколько раз порывалась, но вовремя себя останавливала, думала, что так будет лучше для вас обоих. Это очень хорошо, что ты его простила. Я только могу сказать, что он стал совсем другим – очень молчаливым и серьезным. От былых беззаботности и безрассудства не осталось и следа. Я его таким никогда не видела, правда. Ну да ладно, не будем больше о прошлом. Лучше расскажи, как ты поживаешь? – ласково попросила Мадлен.