– Прошу вас, продолжайте бракосочетание, – глядя в упор на священника, твердо произнес Бакстер.
– Дэниел, отпусти меня, отпусти, – причитала Дженни, брыкаясь в крепких объятиях Дэниела. – Я больше не выдержу этого. У меня больше нет сил бороться с тобой. Как же я тебя ненавижу! Как же ненавижу! Я так устала. Где мой сын? – продолжала она рыдать, чувствуя, как силы оставляют ее.
– Мадлен привезет его вечером. Сейчас мы должны окончательно разобраться в наших отношениях, слышишь?
– Я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу, – повторяла Дженни.
– А я без ума от тебя! И что бы ты сейчас мне ни говорила, я уверен, что сделал правильно для всех нас. Ты и я должны быть вместе, иначе просто умрем! А я хочу жить, хочу чувствовать тебя! Хочу просыпаться каждое утром рядом с тобой! Хочу видеть, как растет наш сын, хочу любить тебя! И я знаю, что ты хочешь того же самого, – уже спокойно сказал Дэниел, усаживая Дженни в машину. Выехав из ворот, он плавно повернул направо и устремился на центральную дорогу.
– Куда мы едем? – спустя некоторое время спросила Дженни.
– Чуточку терпения, детка. Скоро приедем, – улыбнулся Дэниел, ласково вытирая указательным пальцем слезу Дженни с левой щеки.
– В одном ты прав. Я не должна была так поступать с Бакстером. Я не достойна его. Он лучше меня, честнее, – после некоторой паузы тихо сказала Дженни.
– Дженни, ты ни в чем не виновата перед ним. Ты просто пыталась обмануть себя, но я рад, что вовремя тебя остановил.
– Ума не приложу, почему я не могу забыть тебя!
– Потому что я не в силах забыть тебя. Знаешь, совсем недавно мне открылась одна простая истина. Мы давно не принадлежим себе, мы принадлежим друг другу. И сколько бы мы себя ни обманывали, сколько бы ни отвергали друг друга, но смысл в жизни мы обретаем, только когда мы рядом.
– Невозможно не согласиться, – утвердительно кивнула Дженни, признавая, что, несмотря на всю произошедшую недавно драму, только сейчас, рядом с Дэниелом, она ощутила гармонию и умиротворение в душе.
– Что это за дом? – спросила Дженни, когда они подъехали к трехэтажному особняку, расположенному на 80-й улице в Манхэттене.
– Наш дом, – тихо прошептал Дэниел, целуя Дженни.
– Наш дом?
– Да. Я купил его, когда ты вернулась в Нью-Йорк.
– Значит, ты тогда уже все спланировал?
– Да. Но то, что ты внучка Уолтеров, узнал от тебя, честно.
– А если бы я не была внучкой Уолтеров?
– Дженни, для меня не имеет значения, чья ты внучка. Для меня имеет значение, что ты моя и у нас есть сын. Пойдем. Тебе, да и мне необходимо отдохнуть.
Зайдя в огромный светлый холл с мелкой цветной мозаикой на полу, Дженни направилась к одному из синих диванов, обтянутых шелковой тканью.