— Но это совсем не легко, мок бедный друг.
— Гораздо легче, чем вы думаете, ваше сиятельство! Я здесь оставлю половину нашего конвоя, человек двадцать, с нами останется только десять.
— Гм! И это уже довольно порядочное количество, — отвечал граф, невольно заинтересовавшись.
— Это было бы слишком много, если бы в числе этих десяти человек не было семи, в которых я уверен; значит, следует опасаться только троих. Я давно гоняюсь за вами, ваше сиятельство, — прибавил сбир, смеясь, — и все меры предосторожности мною приняты, как вы убедитесь. Под предлогом, который нетрудно придумать, мы проедем через Тулон и там остановимся часа на два в известной мне гостинице. Вы переоденетесь монахом нищенствующего ордена и незаметно покинете гостиницу. Я постараюсь удалить тех конвойных, в которых я не уверен. Вы направитесь к пристани с бумагами, которые я вам отдам, и отбудете на очаровательном люггере под названием «Чайка», который я нанял для вас и который вас ждет. Хозяин люгера узнает вас по паролю, который я вам скажу, и вы поедете куда хотите. Не прост ли этот план, ваше сиятельство, и не предусмотрел ли я всего? — прибавил сбир, радостно потирая руки.
— Нет, друг мой, — отвечал граф, с волнением протягивая ему руку, — вы не предусмотрели одного.
— Чего, граф? — удивленно спросил сбир.
— Я не хочу бежать! — отвечал молодой человек, печально качая головой.
При этом ответе, которого сбир вовсе не ожидал, он посмотрел на графа с изумлением, как будто не понял. Граф кротко улыбнулся.
— Это вас удивляет? — спросил он.
— Признаюсь, граф, — ответил сбир с замешательством.
— Да, — продолжал граф, — я понимаю, вам должен казаться странным отказ принять такое великодушное предложение. Не часто бывает, что пленник, которому предлагают свободу, упорно остается в плену. Я должен вам объяснить такое странное поведение, и я объясню его немедленно, чтобы вы не настаивали и предоставили мне действовать по моему усмотрению.
— Я всего лишь ваш нижайший слуга, ваше сиятельство. Вы, конечно, лучше меня знаете, как вам следует поступить, стало быть вам нет никакой надобности объяснять мне ваши поступки.
— Именно потому, что вы старый слуга моего семейства и даете мне в эту минуту доказательство безграничной преданности, я должен объяснить вам причины отказа, который так вас удивляет. Выслушайте же меня.
— Если вы непременно этого хотите, граф, я вам повинуюсь.
— Хорошо, садитесь возле меня, другие не должны знать, что я буду говорить.
Сбир взял табуретку и сел возле графа, как тот приказал ему, сохраняя однако почтительное расстояние.