Сам же Джалал-ад-Дин умирал от смеха. Он готов был расхохотаться в голос, но решил, что делать этого не следует. О, как славно посмеялся над его врагом халиф! И пусть халиф был поддельным, но вот унижение главного евнуха оказалось куда как настоящим! А это стоило всех тех сил, что были потрачены на сохранение серьезного и даже сурового выражения лица.
Кланяясь, покидали девушки опочивальню халифа. Главный евнух боялся даже представить, какие слухи теперь поползут по гарему. Он решил, что прямо сейчас отправится домой и напьется пьяным, чтобы хоть до утра забыть об унижении…
Вот так в опочивальне вскоре остался разряженный, словно павлин, Абу-ль-Хасан, который даже не знал, как расстаться с одеждой, и две наложницы, в очах которых плескалось удивление.
– Ну, красавицы, кто поможет нашему несравненному величеству остаться без одежд? Вы, должно быть, великие мастерицы снимать с мужчины последние шаровары?
И опять непрошеные воспоминания на миг вернули Абу-ль-Хасану его трезвомыслие и практичный взгляд на мир. Потому и смог он оценить необыкновенную, но такую различную красоту двух юных рабынь. Но всего лишь на миг. Ибо чалма вновь упала ему на глаза, и Абу-ль-Хасан опять стал «великим и солнцеподобным».
– Я провожу тебя в гардеробную, мой повелитель – нежно проговорила белокурая и синеглазая Илана, рабыня «в шапочке». Да, ее волосы и впрямь украшала синяя шапочка, подчеркивающая необыкновенную прелесть ее глаз.
Вторая рабыня, «черненькая», поняла, что ей придется дожидаться повелителя здесь, на пышном ложе посреди великолепной опочивальни.
Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь неясным говором девушки и короткими, неразборчивыми словами владыки. И вскоре Илана вместе с Абу-ль-Хасаном воротились. О, «великий халиф» уже давно готов был возлечь с женщиной. О, он был так готов, что изумился, обнаружив дивной красоты юную женщину на ложе. Он уже и думать забыл о том, что оставил себе двух для «любви и страсти».
Она была совершенно обнажена. Кожа ее, молочно-белая, контрастировала с дивными черными кудрями, а яркие фиалковые глаза так и лучились… Абу-ль-Хасан ошеломленно уставился на нее – и вдруг ощутил уже знакомое ему волнение крови…
Он поглядел на Илану.
Она ответила ему нежной улыбкой.
– Это Марсия. Она персиянка, она умеет дать мужчине такое наслаждение, какое может сравниться лишь с наслаждением, даруемым двумя. О великий халиф, постарайся не томить девушку одиночеством.
Проговорив это. Илана взяла его за руку:
– Иди сюда, мой господин… Сейчас мы с Марсией подарим тебе минуты блаженства…