Джинния увидела немой вопрос в глазах Аладдина.
– Зелье вечной правды, мой господин, с виду похоже на воду. Очень прозрачную, очень чистую, какой всегда и должна быть правда. От настоящей воды зелье отличает чуть голубоватый цвет и то страшное действие, которое оно оказывает на человека, пригубившего чашу. Несколько суток, иногда и целую луну, такой человек вынужден говорить правду. Любая попытка солгать или даже просто замолчать совершенно бесполезна. Правду все равно узнают те, кто находится рядом с этим несчастным…
– Но почему же несчастным, о прекраснейшая? Ведь древняя заповедь, коей мог бы гордиться и сам Аллах милосердный, если бы произнес ее, гласит: легко и приятно говорить правду.
– Мальчик, – красавица джинния улыбнулась чуть снисходительно, – подумай сам. Ведь далеко не всегда мудро говорить правду. Вот представь себе: перед тобой девушка. Речи ее благозвучны, голос нежен, но лик ужасен. И эта несчастная спрашивает у тебя, красива ли она. Что ты ответишь?
– Я отвечу, что красивым делает человека не лик, а разум…
– Хитрец. Это я виновата, я сама подсказала тебе выход. Но представь, что у девушки нет ни одного достоинства – она и нехороша собой, и неумна. Как быть тогда?
– Но тогда, полагаю, она должна вести себя очень скромно, и ее можно похвалить за кроткий нрав. Или за то, что она хорошая хозяйка… Ведь она наверняка много времени будет проводить дома, печь лепешки, варить сладкие шербеты.
– Умный мальчик… – Джинния по-новому, очень пристально взглянула на Аладдина.
– О нет, прекраснейшая. Особого ума для таких речей не нужно. Так меня научили отец и матушка – в каждом человеке можно найти что-то хорошее.
– Ну что ж, значит, тебе бы глоток зелья вечной правды не повредил. А ведь некогда испившего его ожидали страшные дни… И не было мести страшнее, чем чаша зелья из рук врага.
– Но что было дальше, о джинния?
– Да, прекрасный Аладдин, мы немного увлеклись. Итак, я росла надеждой своего рода, рода колдунов и магов. Надо сказать, что отец мой был знаменит не только своими колдовскими умениями. Вернее, не столько колдовскими умениями, сколько тем, что выучил немало волшебников. Славу колдовского Магриба составили именно они, выученики моего отца. И были среди его учеников двое – красавец и тихоня Инсар и умница и весельчак Алим. Эти двое сначала сторонились друг друга, а позже стали друзьями куда более близкими, чем даже родные братья.
– Позволь мне задать вопрос, прекрасная Хусни.
Джинния кивнула. Она была очень похожа на обычную женщину, вернее, на очень красивую женщину. И лишь в складках ее наряда изредка посверкивали искры, да легкая тень, словно шаль, окутывала голову и плечи.