Маша оставлена была при матери в качестве ее помощницы. Муж Маши, столяр Иван, освобожден был от оброка до полного возраста сыновей Катерины. Петю, которого часто ласкала Александра Константиновна, оставили при Иване с целью обучаться столярному ремеслу. Добрые начала, посеянные в нем матерью, были так прочны, что в душе его не осталось следа от бродячей жизни: он вынес из нее только рассказы, и в досужее время стоило появиться где-нибудь Пете, чтоб тотчас же составилась вокруг него толпа жадных слушателей. Иногда, работая подле Ивана, или даже в самом оживленном месте рассказа веселое, миловидное личико Пети как будто омрачалось. Это бывало в тех случаях, когда, перебирая прошедшее, вспоминал он маленького своего товарища, вожака Мишу: воображение мигом переносило его в отдаленную, глухую, никому неведомую деревушку, в мрачный, обветшалый сарай; перед ним как наяву выступало вдруг бледное, изнеможенное лицо Миши, который простирал вперед руки и усиленно тянулся к восходящему солнцу, как бы предчувствуя, что видит солнце в последний раз… Воображение Пети быстро влекло его тогда в какой-то незнакомый, пустынный край. Он сам не знал, почему именно представлялся ему этот край, когда думал он о могиле маленького товарища; но сколько ни напрягал он воображение, могила Миши нигде не отыскивалась; густая трава, усеянная голубыми колокольчиками, застилала все дороги, все пути и, переливаясь из края в край, как волны морские, убегала в необъятную даль отдаленного, неведомого края…
Петя вообще мальчик славный; он обещает сделаться со временем отличным столяром и, что всего важнее, обещает быть надежной подпорой матери в ее преклонные лета. Остальные ребятишки Катерины процветают по-прежнему; с утра и до вечера в окрестностях скотного двора раздаются веселые голоса их и лай Волчка, который продолжает быть неизменным их спутником. Присутствие ребятишек на скотном дворе делается еще заметнее, когда, случается, заглянет туда дядя Василий и даст каждому из них по муравленому глиняному свистку, изображающему утку.
Привлеченный, вероятно, трескотнёю этих свистков, зашел однажды на скотный двор слепой, оборванный нищий. К великому удивлению Катерины и совершенному недоумению Ивана, который, страшно улыбаясь, подкидывал кверху трехмесячную дочь свою, Петя радостно крикнул и побежал навстречу нищему. Дело тотчас же объяснилось: нищий был не кто другой, как Фуфаев. Александра Константиновна, проходившая мимо и знавшая Фуфаева из рассказов Пети, предложила слепому угол в Марьинском и верный кусок хлеба. Но Фуфаев напрямик отказался.