______________
* Здесь - на свежем воздухе (франц.).
- Что же, жить еще можно, - говорил Пепко, закручивая ус. - Заметил блондинку в барежевом платье? Ничего, невредная девица...
Мысль о женщинах теперь неотступно преследовала Пепку, являясь его больным местом. Мне начинало не нравиться это исключительное направление Пепкиных помыслов, и я не поддерживал его восторгов.
Мы сделали самый подробный обзор всего Парголова и имели случай видеть целый ряд сцен дачной жизни. В нескольких местах винтили, на одной даче слышались звуки рояля и доносился певший женский голос, на самом краю составилась партия в рюхи, причем играли гимназисты, два интендантских чиновника и дьякон. У Пепки чесались руки принять участие в последнем невинном удовольствии, но он не решился быть навязчивым.
- Что же, отлично, - говорил Пепко. - А главное, все так просто: барышня распевает чувствительные романсы, папахен винтит, мутерхен пьет чай, а дьякон играет в рюхи.
Движимые любопытством, мы даже зашли в мелочную лавочку и купили папирос. Пепко познакомился с лавочником и узнал, что поет дочь какого-то немца-аптекаря.
- Ну, я немок не люблю, ваше степенство, хотя и среди них попадаются аппетитные шмандкухены...
Когда мы возвращались домой, Пепко сделал неприятное открытие.
- Отлично было бы теперь чайку напиться, братику, только вот самовара у нас с тобой нет... Да и вообще, где мы будем утолять голод и жажду?
Вопрос был тем серьезнее, что раньше мы о нем как-то не подумали. Все наше хозяйство заключалось в гитаре.
- Постой, эврика... - думал вслух Пепко. - Видел давеча вывеску: ресторан "Роза"? Очевидно, сама судьба позаботилась о нас... Идем. Я жажду...
Ресторан "Роза" занимал место в самом центре. При ресторане был недурной садик с отдельными деревянными будочками. Даже был бильярд и порядочная общая зала с эстрадой. Вообще полное трактирное великолепие, подкрашенное дачной обстановкой. В садике пахло акациями и распускавшимися сиренями.
- Бутылку пива!.. - командовал Пепко тоном трактирного завсегдатая.
"Человек" молча сделал налево кругом и, взмахнув салфеткой, удалился. Существование этого дачного ресторана навело меня на грустные размышления. Опять трактир и трактирная жизнь... Почему-то мне сделалось грустно. Зато Пепко торжествовал. Он чувствовал себя, как рыба в воде. Выпив бутылку пива, он впал в блаженное состояние.
- А право, не дурно, - говорил Пепко, - и садик, и фонарики, и акации...
Эти мысли вслух были прерваны появлением двух особ. Это были женщины на пути к подозрению. Они появились точно из-под земли. Подведенные глаза, увядшие лица, убогая роскошь нарядов говорили в их пользу. Пепко взглянул вопросительно на меня и издал "неопределенный звук", как говорится в излюбленных им женских романах.