— Итак, демон, — Катерина смотрела на него тем самым взглядом, что и возле его особняка в Гунари, — думаю, нам стоит поговорить.
— Я тебя слушаю. — Ллевелис хоть и выглядел абсолютно спокойным, но был готов в любой момент напасть или отразить атаку.
— Нет, это я тебя слушаю, — холодно возразила чародейка. — Почему тебе пришло в голову, что Злата твоя леви?
— О, тебе известно значение этого слова, — усмехнулся он.
— Байрон рассказал, — спокойно ответила Кэт.
— А он тебе не рассказал, что леви — это не та, кого мы выбираем? — Ллевелис как-то странно улыбнулся. — Мы просто чувствуем ее, и все.
Чародейка помолчала, обдумывая его ответ, и спросила:
— Может ли такое быть, что твои чувства к ней не настоящие? Что тебя заколдовали или еще что-нибудь в этом роде?
— Я осторожен и заметил бы «что-нибудь в этом роде», — фыркнул было Ллевелис, но Кэт язвительно перебила его:
— Так же как заметил чародейку, прожившую рядом не одну неделю?
Полудемон скрипнул зубами, но проглотил оскорбление. Он бы с удовольствием поставил эту зазнайку на место, но для начала нужно получить от нее информацию. Поэтому, засунув гордость подальше, он ответил:
— Я долго подозревал, что это приворот, но когда Злата чуть не погибла…
— Погибла, — с нажимом поправила его Кэт.
— Что? — не понял он.
— Я почувствовала, как Златослава умирала, — жестко сказала она. — Несколько раз.
Возможно специально, возможно по неосторожности, но Кэт только что выдала Ллевелису важную информацию. Девушки как-то связаны, при этом чародейка имеет над Златой сильную власть, природу которой Ллевелис никак не мог понять.
Поэтому он решил продолжить разговор, надеясь, что Катерина выдаст ему еще несколько зацепок, которые позволят сложить лоскутки в единый узор.
— Будь это приворот, его действие закончилось бы сразу после первой смерти Златы. Но мои чувства никуда не ушли и становятся только сильнее с каждым мгновением.
Катерина опять помолчала, после чего спросила:
— Ты в курсе, что она тебя не любит?
Ллевелис несколько секунд обдумывал свой ответ.
— Я знаю. Но это ничего не меняет. Для меня нет никого дороже ее. Я буду рядом, обеспечу безопасность и защиту. Буду ухаживать… Я сделаю все, что нужно, чтобы завоевать ее сердце.
— Почему? — Катерина умудрилась вложить в свой голос столько холода, что Ллевелиса невольно пробрало. Однако его ответ был уверенным:
— Потому, что люблю ее. Счастье и благополучие леви — для меня превыше собственных.
Кэт опустила голову. А потом лишенным эмоций голосом начала рассказывать:
— Мой отец, Бальтазар Девитт, был великим, но не понятым чародеем. Он разработал теорию о ростках.