Злая чародейка способна быстро убедить любого в своей правоте. А мирного аксола, пацифиста и, если посмотреть правде в глаза, тюфяка безотказного — тем более. Вигго выбежал из комнаты так, словно ему сейчас голову откусят, если он останется.
Тео вздохнул, вставая, и со словами:
— Я проконтролирую, — пошел следом.
Кэт скептично хмыкнула, не особо веря в то, что оборотень хоть что-то понимает в работе аксола, и спросила:
— Когда будем приступать к спасательной казни?
— Немедленно, — ответил Ллевелис.
— О’кей, — легко согласилась Катерина. — Что мы будем делать?
— Сейчас я отправлюсь в Лимбо, — начал раздавать инструкции полудемон. — При этом вид у меня будет как у мертвого. Не обращай внимания, так и должно быть. Я могу оставаться в таком состоянии довольно долго. После этого убьешь Злату. Не мечом и не кинжалом. Выбери способ, при котором ей не будет причинен какой-либо вред. Я могу вернуть душу только в то тело, которое не пострадало. Накинешь на нее отвращающее заклятие и жди, пока доппельгангер не покинет тело. Все поняла?
Чародейка, сдержав свою натуру и все рвущиеся наружу ехидные комментарии, кивнула.
— Тогда приступим.
Ллевелис знал, что сильно торопит события и стоило бы передохнуть. Но ему хотелось поскорее освободить Злату от власти доппельгангера. Поэтому он привычно закрыл глаза, отключаясь от всего вокруг и переносясь в Лимбо.
Катерина наблюдала за ним не без интереса. Она подмечала все: изменение ауры, замедление жизненных процессов. Каждая мелочь в будущем могла пригодиться.
Когда показатели полудемона абсолютно замедлились, Катерина приступила к своей части плана и ровным тоном произнесла:
— Твое сердце больше не бьется.
Дальнейшее произошло пракгически мгновенно. Злата-Хельга дернулась, как от удара, хватая ртом воздух, и мешком упала на пол. Байрон едва успел подхватить ее и уложить в кресло рядом с креслом, в котором лежал Ллевелис.
— Что будем делать дальше? — спросил он у девушки, плетущей вокруг подруги аркан заклинания.
Та ответила не сразу, только после того, как закончила:
— Теперь ждем.
Катерина села напротив и принялась напряженно вглядываться в ауру. Аура Златы, бледно-золотая, погасла практически моментально. А вот болотно-зеленая доппельгангера пока светилась ровным светом. Но вскоре и по ней пошли рябь и всполохи. Местами начали появляться дыры. Сущность металась в агонии, но хваталась за жизнь, цеплялась за малейший шанс удержаться. Как ни странно, но доппельгангер хотел жить.
Его главная проблема состояла в том, что Катерине было глубоко наплевать на то, чего ему хотелось. Единственное, что волновало чародейку, собственное благополучие и в данный момент жизнь Златы. Катерина воспринимала ее не просто как свое творение. Златослава ощущалась чародейкой как часть ее самой — как еще одна рука, нога или что-то в этом роде. При этом девушка была самостоятельной личностью. Кэт нравилось, что рядом со Златой она может быть кем-то еще, кроме беспринципной эгоистичной чародейки. Например, беспринципной эгоистичной лучшей подругой. Что бы там ни думал Ллевелис, любовь и дружбу Кэт ей не внушала. Злата терпела сумасбродную подругу со всеми ее прихотями и закидонами исключительно по собственной воле.