— Почему вы так на меня смотрите? Я кажусь вам смешной?
— Нисколько! — возразил Бахтиаров. — Мне понравилось сказанное вами.
Похвала еще больше смутила ее. Она наклонила голову.
— Что же с Анной Григорьевной? — с беспокойством спросила вдруг.
— Она исчезла…
— Как! — вскочила Таня со стула.
— Не знаю. В общем, ее нет.
Немного помолчав, Таня сказала:
— Теперь мне понятно, почему ее не было на похоронах Ольги Федосеевны. Она ведь у нас в поликлинике лечилась. Я ее знала. Я многих спрашивала, но никто ничего толком не знал. Наши девочки болтали, будто Анну Григорьевну из отпуска вытребовали в какую-то важную командировку куда-то в Азию, словом, далеко…
— Никто ничего не знает… Ищут.
Таня сжала пальцами виски.
— Сколько несчастий на одну семью! Вадим Николаевич, что же это такое?
— Не знаю, Таня. Очевидно, стечение обстоятельств.
— Ну и как же теперь? — в вопросе Тани звучала неподдельная тревога.
— Понятия не имею.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, Вадим Николаевич? — спросила Таня. — Говорите прямо. На меня можно положиться.
Она вышла из-за стола. Бахтиаров молчал. Таня встревожилась:
— Вы мне не доверяете?
— Что вы, Таня! Если бы это было так, я бы к вам не пришел. О том, что Анна Григорьевна пропала, никто не должен знать, а я вам доверил. Теперь судите сами.
— Спасибо, — тихо произнесла Таня.
— Знакомых ее знаете?
— Кроме вас, мне думается, у нее никого нет.
— Не называла ли она друзей из других городов? — спросил Бахтиаров.
— Никогда. Она ни с кем не переписывается.
— Почему вы так говорите?
— Недели полторы назад она получила письмо от одной нашей больной с курорта. Письмо пришло прямо на поликлинику, на имя Анны Григорьевны. Прочитав письмо, она сказала, что это первое письмо, полученное ею за всю жизнь. Я очень удивилась, но она мне объяснила. Вы, надеюсь, знаете, как сложилась ее жизнь?
Бахтиаров кивнул головой и, немного помолчав, спросил:
— Какое у нее было настроение в последний день работы? Это было в четверг на прошлой неделе…
Таня не задумываясь ответила:
— Пришла она утром в прекрасном настроении. Какая-то особенная была. И так она хороша, а в то утро… такой я ее еще не видела. На прием было записано только трое, вызовов на дом совсем не было. Но, отпустив больных, она стала меркнуть: будто в ней что-то погасло. Сидела на своем месте и не отрываясь смотрела в окно. Я стала говорить, что мне без нее будет трудно, надо привыкать к другому врачу, но она ничего не ответила. Потом она куда-то уходила из кабинета. Затем меня вызвали на полчаса в процедурный кабинет подменить сестру. Когда я вернулась, ее уже не было здесь, ушла совсем. Мне даже проститься с ней не пришлось. Вот и все.